— Вы не можете увезти ребенка из страны. Это будет страшной глупостью! — кричал Адам. — Боже Всемилостивейший! Келом, ты что, совсем ничего не соображаешь?! Пожалуйста, одумайся! Ей всего несколько месяцев. Ты представляешь, какие болезни она может подцепить в тех местах? Знаешь ли ты, сколько взрослых умирает в таких путешествиях, предпринимаемых хиппи? А тиф, а холера? — Он повернулся и подошел к окну, стуча кулаком по ладони. Его лицо было искажено гневом и горем. — А твоя карьера? — Он резко повернулся, даже не выглянув в окно. — Ты что же, больше не собираешься посещать университет?

— Успокойся, отец. — Келом обнял Джули, как бы защищая ее. — Ты напугаешь ребенка. И потом, ты ведь знал, какие у нас планы. Конечно, я буду посещать занятия в университете. Когда вернусь. К чему спешить? У меня еще масса времени. А что касается того, что Бет может подхватить какую-нибудь болезнь, то это чушь. Ей сделаны прививки, и с ней все будет нормально. Вон сколько детей путешествуют с родителями. Многие из них рождаются в путешествиях. Это вполне естественно.

— С ней все будет хорошо, дядя Адам. — Голос Джули был очень тихим. — Не нужно так волноваться. И вы не должны останавливать нас!

— Нет! — Адам бросился в кресло у письменного стола. — Нет, я не мог убедить Келома ни в чем с тех пор, как ты появилась в его жизни. Понимаешь ли ты, как многое ты разрушила? Его экзамены. Его амбиции, его будущее. — Он провел рукой по волосам. — А теперь еще вы забираете это невинное дитя…

— Отец, достаточно! — Голос Келома разнесся по комнате. — Ты не имеешь права так разговаривать с Джули.

— Нет, имею! — Лицо Адама побелело от гнева. — Не очень-то приятно узнать, что мать моей внучки курит марихуану…

— Да я даже не притрагивалась к ней…

— Неужели? Думаешь я не знаю, как пахнет эта дрянь?

— Джули, мне кажется, что нам пора уходить. — Келом ухватился за ручку двери. — Я очень сожалею, отец. Я действительно очень сожалею. Я думал, что мы с тобой однажды сможем спокойно поговорить, но, насколько я понял, это вряд ли когда-нибудь произойдет. Поэтому нет, наверное, смысла продолжать этот спор или любой другой. Скажи маме, что мне жаль, что мы разминулись с ней. Мы свяжемся с ней, когда вернемся из Непала.

— Келом…

— Нет, отец. Достаточно. И забудь о медицинской карьере. Ты прав. Она меня совершенно не привлекает. Я не уверен, что вообще захочу чем-либо заняться. Почему я не веду себя, как бездельник, которым ты меня считаешь! — Келом пропустил Джули впереди себя в холл. — Не провожай нас, не надо. — Бросив последний сердитый взгляд на отца, он хлопнул дверью.

— И не буду! — рявкнул Адам вслед ему. — А вы не смейте возвращаться, я никогда больше не желаю вас видеть!

Он остался сидеть там, где был, неподвижно. Его трясло. Он долго сидел, глядя на промокательную бумагу на столе, потом достал носовой платок и высморкался. Когда поднялся и снова подошел к окну, по старой привычке ища утешение в созерцании роз, его глаза были полны слез.

Стоявшая за окном Брид молча наблюдала за ним. Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до него, но ей мешала трава. Сделав шаг вперед, она приникла к оконному стеклу напротив его лица, но он не видел ее. Он немного постоял у окна, потом отвернулся, медленно прошел к двери и вышел в холл.

Передняя дверь была открыта. На пороге в опавших листьях валялся мордочкой вниз небольшой плюшевый медвежонок. Он наклонился и поднял его, потом тихо закрыл дверь и пошел назад к кабинету.

В машине маленькая Бет расплакалась. Джули крепко держала ее, пытаясь убаюкать.

— Успокойся, успокойся, пожалуйста. Поезжай помедленнее, Келом. Нет никакой необходимости так гнать. Келом, пожалуйста!

— Какой же он глупый! — Келом снизил скорость и свернул на шоссе А1. — Он чертовски упрям и старомоден. Да еще обвинил тебя в курении марихуаны!

— Однажды я и правда попробовала. — Джули спрятала лицо в волосах малышки. — Я сделала это, когда была у них. А ты пришел поздно. Я чувствовала себя такой одинокой, а твой отец так высокомерно обращался со мной, что я пошла наверх в ванную и выкурила одну сигаретку с марихуаной…

— Что ты сделала? — Келом повернулся и потрясенно уставился на нее. — Джули!

— Прости. Келом, ради Бога, следи за дорогой! — Она закрыла глаза и с облегчением вздохнула, когда Келом выровнял ход и едва разминулся с белым автофургоном, который на большой скорости выскочил из темноты, отчаянно гудя. По обе стороны дороги возвышались тополя, похожие в темноте на одетых в черное часовых, которые пробегали мимо, когда Келом прибавил скорость. Снова пошел дождь, и ветровое стекло старого «мини» было в разводах от дворников. — Ну же, Келом, успокойся. Давай забудем о твоем отце. Я сыта им по горло. Он всегда придирается ко мне, всегда критикует. Давай уедем. Давай просто уедем. Завтра мы могли бы уже быть во Франции. Давай поедем в сторону восхода и никогда не вернемся назад.