— Я пока еще не научился мыслить однопланово. У меня слабая подготовка. Но надо учиться. Я должен найти ее. Должен убедиться, что она не виновата. Ею овладел этот негодяй Бройчан. Я должен знать, что она более не опасна для Лизы и для тебя, Бет. Поэтому мне нужно найти ее.

— А если Бройчан за тобой охотится? — Бет не знала, куда глядеть. Ей не верилось, что она участвует в подобном разговоре.

Он грустно посмотрел на нее.

— Тебе кажется, что это нелепая шутка, не так ли, Бет? Спроси свою бабку. Она расскажет. Призови на помощь свои мозги, используй воображение, если ума не хватает. Я удивлен, воспитана ею, а воображение не развито.

Бет отвела глаза, уязвленная его словами.

— Я широко мыслю, — защищалась она, — просто раньше я не понимала, что все это возможно в реальности.

— Ты слышала про Эйнштейна?

— Да, конечно. Я…

— Слышала о квантовой физике?

— Не понимаю…

— Нет. Не слышала. Но это не означает, что ее не существует. Одна из ошибок нашего времени состоит в том, что принято полагаться только на доказательства, подтверждающие существование чего-либо. Моя профессия в особенности подвержена этому, и справедливо. Меня обучали эмпирической науке. — Он снова опустился в кресло. — Но мы ошибаемся, игнорируя все, чего не можем объяснить, и отбрасываем то, что не вписывается в так называемую экспериментальную науку, считая это несуществующим вовсе. Это так самонадеянно. — Он подался вперед и ударил кулаком по столу. — Но рад заметить, что такое отношение меняется. — Он снова взмахнул рукой, на этот раз в сторону книг и журналов, разложенных на столе. — Если обратиться к ним, то там можно найти замечательное сочетание науки и того, что никак не назовешь научным. Сочетание науки, философии и таких наук, которые невозможно объяснить рационально. — Мгновение он молчал; потом продолжил, медленно, словно говорил с не очень умным ребенком. — Я видел женщину, которая жила во времена Коламба, то есть в шестом веке нашей эры, которая была такая же осязаемая и реальная, как вы оба. — Он кивнул на Джайлса, который изо всех сил старался скрыть свой скептицизм. — Я разговаривал с ней, прикасался к ней, и да, я с ней спал. Я не сумасшедший. Я не маньяк, хотя вы, молодой человек, продолжаете так думать. И я не вступал в сговор с дьяволом, как думает ваш друг Кен Макларен. — Он снова резко встал. — Сегодня я был в Эдинбурге, занимался в университетской библиотеке и очень устал. Хочу спать. Поэтому, если вы оба меня извините, я вас оставлю. И вам незачем приезжать сюда еще раз. Не люблю, когда надо мной смеются.

Как только они сели в машину, Джайлс громко свистнул. Он ударил кулаком по приборной доске.

— Ну и чудак!

Бет слегка улыбнулась, наполовину соглашаясь с ним, наполовину озадаченная.

— Хотелось бы верить.

— Я ему не верю!

Она пожала плечами.

— Джайлс. Пожалуйста, не теперь. — Она закрыла глаза. Потом потянулась к дверной ручке. — Послушай, я устала. Может, поведешь машину?

— Конечно. — Он протянул руку и коснулся ее щеки. Мгновение они смотрели друг на друга в темноте, и Джайлс, переполненный любовью и нежностью, наклонился и ласково поцеловал ее в губы. — Прости, Бет. Это вовсе не смешно, не так ли? Возможно, что старик опасен сам для себя. Поехали в отель. — Он выбрался из машины и обошел ее сзади.

Бет с минуту не шевелилась. Ее тревога за Адама улетучилась после поцелуя Джайлса. Она закрыла глаза и обхватила себя руками, наслаждаясь теплом в салоне машины. Потом неохотно потянулась к ручке и, открыв дверь, выбралась на холодный ветер. В доме уже погасли все огни. Ночь была очень тихой.

Она поежилась.

— Бедный дедушка.

Рычание, донесшееся из кустов рододендронов позади нее, было таким тихим, что она подумала, будто ей почудилось. Она остановилась. По спине у нее от страха пробежали мурашки.

— Джайлс!

Он обошел машину и стоял рядом с ней.

— Что такое? — Она чувствовала его тепло и надежность.

— Послушай. — Она затаила дыхание. — О, Боже! Слушай.

— Бет, ты не должна поддаваться всему этому. — Он обнял ее за плечи и прижал к себе. — Это ветер. Ну же, садись. Надо вернуться до дождя.

Теперь рычание стало громче, и он тоже услышал. Они замерли.

— О Боже, Джайлс. Это она!

Он сглотнул, всматриваясь в темноту.

— Садись, быстро, — прошептал он, втолкнув ее в машину. — И запри дверь.

— А как же ты?

— Я обойду с другой стороны. Все нормально. Это какое-то животное, вот и все. Возможно, барсук, или ежик, или еще кто-то. — Он тихо закрыл за ней дверь, запер ее и повернулся лицом к кустам, но ничего не увидел. Ветер резко усилился, и он мог видеть лишь то, как раскачивались ветви деревьев, колыхалась трава и хлопали тяжелые листья рододендрона.

Спиной к машине он стал продвигаться к передней двери.

Бет перекинулась через сиденье и слегка ее приоткрыла.

— Садись, Джайлс!

Он всматривался в темноту, чувствуя странную беззащитность, обходя «порше» сзади. Там что-то было. Он ощущал на себе чей-то наблюдающий взгляд. То, что производило этот шум, было гораздо, гораздо больше ежа. На лбу у него выступил пот, когда он прислонился ногами к задним фарам машины.

Существо прыгнуло, он метнулся к двери. Он видел глаза, зубы и почувствовал зловонный запах его дыхания, прежде чем успел нырнуть в машину и свалиться на свое сиденье, наполовину оказавшись на коленях у Бет.

— Закрой дверь! Ради Бога, закрой дверь! — Он с воплем подтянул ноги. Он был ранен. Руку словно обожгло.

Бет навалилась на него и отчаянно пыталась потянуть ручку двери.

— Твоя нога. Подтяни ногу! Я не могу захлопнуть ее!

Она увидела блеск глаз и почувствовала ненависть животного, словно удар сквозь стекло окна, оно находилось всего в нескольких сантиметрах от ее лица, потом исчезло.

— О Джайлс! — Она дрожала словно лист, когда он попытался выпрямиться. — Ты в порядке?