– Идем, – сказал он, снова посерьезнев, и мы пошли к длинному столу у стены. На зеленом сукне была расстелена карта. Стол был высокий, и я, чтобы склониться над ним, торопливо вскарабкался на стул. Теперь я был почти одного роста со стоявшим Лореном. Мы посмотрели на карту.

– Космическая съемка, серия А. Южная Африка. Карта пятая. Ботсвана и Западная Родезия.

Я искал какой-нибудь знак – крестик или чернильную пометку.

– Где? – спросил я. – Где?

– Ты знаешь, что у меня концессия на двадцать пять тысяч квадратных миль к югу от Мауна…

– Перестань, Ло. Не пытайся продать мне акции компании «Минералы Стервесантов». Где это, черт побери?

– Мы построили там посадочную площадку, куда могут садиться реактивные «лиры». Только что ее закончили.

– Рядом наверняка должны быть месторождения золота.

– Ты прав, – заверил Лорен. – Спокойнее, а то плохо станет. – Он наслаждался, мучая меня.

Палец его двинулся по карте и неожиданно остановился – мое сердце как будто замерло вместе с ним. Все лучше и лучше. Широта подходит: все обрывки доказательств, с таким трудом собранные мною за эти годы, указывают именно на этот район.

– Здесь, – сказал он. – Двести двенадцать миль к юго-востоку от Мауна, пятьдесят шесть миль от юго-западного маяка заповедника Вэнки, между низких холмов. Дикая скалистая местность, очень сухая, заросшая колючим кустарником.

– Когда отправляемся? – спросил я.

– Фью! – Лорен покачал головой. – Ты поверил. Ей-богу, поверил!

– Кто-нибудь другой может наткнуться на это.

– Ждало тысячу лет, подождет еще неделю…

– Неделю! – с болью воскликнул я.

– Бен, я не могу лететь немедленно. В пятницу ежегодное общее собрание пайщиков «Англо-Стервесант», а в субботу у меня дела в Цюрихе – но ради тебя я постараюсь управиться побыстрее.

– Откажись, – попросил я. – Пошли одного из своих молодых умников.

– Когда берешь заем в двадцать пять миллионов, элементарная вежливость требует, чтобы ты сам принимал чек, а не посылал подчиненных.

– Боже, Ло, это всего лишь деньги. А то, что мы ищем, действительно важно.

Несколько мгновений Лорен смотрел на меня мечтательными голубыми глазами.

– Двадцать пять миллионов «всего лишь деньги»? – Он медленно и удивленно покачал головой, будто услышал нечто новое. – Вероятно, ты прав. – Он улыбнулся, на это раз мягко, как любящий друг. – Прости, Бен. Во вторник. Полетим на рассвете, обещаю. Проведем рекогносцировку с воздуха. Потом сядем в Мауне. Питер Ларкин – ты его знаешь?

– Да, очень хорошо. – У Питера в Мауне большая контора по организации сафари. Я дважды прибегал к его помощи в своих экспедициях по Калахари.

– Отлично. Я уже связался с ним. Он подготовит экспедицию. Отправимся налегке и быстро – один «лендровер» и два трехтонных грузовика. У меня всего пять дней, да и те я выкроил с трудом, меня заберет оттуда вертолет, а ты останешься там копать… – Продолжая говорить, Лорен вывел меня в длинную галерею.

Сквозь высокие окна струился солнечный свет, создавая превосходное освещение для висевших в галерее картин. Работы ведущих южноафриканских живописцев были здесь перемешаны с холстами живых и покойных знаменитостей из других стран. Лорен Стервесант, как и его предки, тратил деньги весьма разумно. Даже в такой напряженный момент мой взгляд остановился на мягком свечении «Обнаженной» Ренуара.

Лорен легко двигался по скрадывающему звук шагов восточному ковру, я не отставал. Ноги у меня такие же длинные и сильные, как у него.

– Если установишь, что наши надежды оправдались, организуем полномасштабные раскопки. Постоянный лагерь, взлетно-посадочную полосу, ассистентов по твоему выбору, полный штат, и любое оборудование, какое потребуется.

– Господи, хоть бы так и вышло, – негромко сказал я, когда мы задержались у лестницы, ведущей вниз. (Мы с Лореном заговорщицки улыбнулись друг другу.) – А ты знаешь, сколько это будет стоить? – спросил я. – Вдруг придется копать пять или шесть лет?

– Именно на это я и надеюсь, – ответил он.

– Может обойтись… в несколько сотен тысяч.

– Это всего лишь деньги, как сказал один человек.

И вновь его оглушительный грубый хохот оказался для меня заразительным.

Мы спускались по лестнице, хохоча и раскачиваясь, каждый по-своему. В холле мы переглянулись – радостные, взвинченные, подобравшиеся.

– Я вернусь в семь тридцать вечера в понедельник. Можешь встретить меня в аэропорту? Рейс триста десять «Алиталия» из Цюриха. А пока готовься.