Разве я недостаточно серьезна, Шарль? удивленно спросила она.

Шарль изменил тактику.

Конечно, серьезна, моя сладкая, льстиво протянул он. Именно поэтому я и пригласил тебя сюда сниматься.

Девушка просияла.

Вот и чудесно, улыбнулась она. Тогда начнем. Может, мне сесть здесь?

Шарль на секунду нахмурился, затем принял прежний слащавый вид.

Хорошо, сказал он фальшиво и сделал вид, что фотографирует ее. Девушка приняла это за чистую монету.

А теперь немного по-другому, он вплотную приблизился к ней. Злые напряженные глаза блестели из-под очков. Подними-ка свою юбочку повыше, вкрадчиво пропел он.

Девушка испуганно посмотрела на него.

Чем вам не нравится моя юбка? решительно спросила она.

С твоей юбкой все в порядке, утешил он. Я просто хочу, чтобы ты показала твои прекрасные ножки.

На нее не произвел впечатления его льстивый тон.

Вы же говорили, что вам нравится моя внешность. Я думала, вы снимаете фото для тех чудесных календарей, где видно одно лицо.

Шарль растянул тонкие губы в улыбке.

Для календарей мы снимаем девушек целиком, а потом решаем, что оставить. Если твои ножки так же хороши, как твое лицо, почему бы не оставить и то и другое? Договорились?

Ну ладно, неохотно согласилась Сандра и подняла юбку почти до колен.

Можно посмотреть на твои коленочки? пропел Шарль. Это ведь тебе не Новая Англия прошлого века.

Девушка засмеялась, чувствуя неловкость.

Послушай, куколка, недовольно нахмурился он. Я занятой человек. На свете масса других девушек, которые будут счастливы сниматься для нашего журнала.

Журнала? вскинулась Сандра. Вы говорили о календаре.

Шарль пожал плечами, зазвенев своими цепочками.

Журналы, календари какая разница?

Вы хотите сказать, для одного из «этаких» журналов? воскликнула она как громом пораженная.

Боже мой, а для чего же еще? заорал Шарль, сбрасывая маску притворства. Для конфетных коробок?

Он угрожающе придвинулся к ней.

И раз уж ты согласилась, прорычал он, можешь освободиться от своей блузки. Я хочу посмотреть на тебя всю, а не только на твою смазливую мордашку.

Он рванул пуговицы на ее блузке, и девушка издала отчаянный вопль, вырываясь как раненый зверь, пока он пытался овладеть ею.

Чудовище выросло из кустов, привлекаемое громкими звуками и запахом страха. В провалившихся красных глазах светились голод и злоба. Оно встало, раздираемое противоречивыми чувствами. Жажда крови билась в нем, толкая на безжалостное убийство. Чужие клетки возбудились, почуяв теплую плоть. Но даже в припадке ярости в обломках его сознания теплилась искорка человеческих чувств. Жалость к чудесной девушке остановила прожорливых хищниц, и его ненависть обратилась на мужчину-фотографа, такого же разрушителя невинности, красоты и жизни, как и он сам.

Несколько мгновений Стив колебался. Вспомнив голубые глаза той маленькой девочки и застывший в них ужас, он дрогнул, не желая демонстрировать девушке свое уродство. Красота и невинность лились в его душу, и та крошечная часть, которая еще уцелела от распада, откликались на них и сдерживали жажду убийства.

Этого промедления оказалось достаточно, чтобы Сандра была спасена. Вокруг послышались перекликающиеся голоса. Поисковая группа услышала крики девушки и поспешила к месту происшествия.

Шарль воровато оглянулся, когда человек в белом халате появился из-за кустов. Девушка запахнула блузку, сгорая от стыда, и умоляюще посмотрела на своего спасителя. Удивление человека сменилось бешенством, когда он понял, в чем дело. Поспешно к ним подтянулась остальная группа.

Вам запрещается быть здесь, заорал на фотографа один из членов поискового отряда. Это частная собственность.

К фотографу уже вернулось самообладание, и он вступил в спор. Никем не замеченный, зверь отполз в лес. Покинув пределы слышимости, он пустился бежать быстро и неуклюже, продираясь сквозь густые ветки. Кусты царапали его кожу, на них оставались липкие ниточки, с виду похожие на паутинки. Черное облако мух преследовало его, жадно жужжа над головой. Чем дальше он бежал, тем труднее становилось ему дышать, между хриплыми вздохами вырывались стоны отчаяния. Он плакал о девушке. Перед глазами стояло ее чудесное лицо, и ее красота терзала его бедную душу больше, чем собственное уродство и растущая боль.

Зверь рвался в просвет между деревьями, откуда слышалось хлопанье крыльев стая диких уток собралась там на маленьком пруду, где колыхались большие зеленые листья водяных лилий. Утки, как стрелы, поднимались наверх, к свету, оставляя круги и рябь на воде. Он подполз к краю и посмотрел в мутную воду. Когда рябь утихла, он увидел свое отражение.

Вопль, полный страдания, вырвался из груди Стива, он протянул изуродованную руку и разбил свое отражение на множество мелких брызг. Он колотил по воде снова и снова, словно пытаясь утопить безобразное лицо в красноватом иле на дне пруда. В отчаянии он бросился вниз, стремясь потушить огонь внутри себя. Он беспомощно барахтался, но здесь было недостаточно глубоко. Вода разрывала его легкие, и желудок сводили приступы рвоты.