Человек другой национальности в этих условиях положил бы в банк добрый миллион золотом. А Леонтьев продолжал жить в Аддис-Абебе на свой счет, и только его помощник штабс-капитан Звягин получал небольшое жалованье от негуса. Что касается казаков, то они жили, как вспоминал один из них впоследствии, «рукомеслом».

Во время военных действий против итальянцев Леонтьев сам чертил схемы операций и, кроме того, составлял, так сказать, «сводку» для устных глашатаев, которые доводили новости фронта до населения страны.

За услуги, оказанные негусу в войне, Леонтьев был награжден Звездой Эфиопии I степени, учрежденной ради него, и получил титул графа, также созданный для него.

Ему пришлось не только набросать рисунок звезды, но и самому придумать себе форму. В ней были элементы русского кавалерийского обмундирования. Голубой китель с золотыми обшлагами. На груди газыри, как на черкеске. Аксельбант на правом плече. Погоны. На голове мягкая фетровая шляпа с голубой перевязью и золотым знаком справа. Кривой арабский ятаган.

Закончив войну с итальянцами, Леонтьев помог негусу заключить с ними новый мир, для чего ездил в Рим. Затем он побывал в Константинополе у турецкого султана и добился от него привилегий для абиссинского монастыря в Иерусалиме.

С этой поры Леонтьев становится официозным предствителем России при Менелике, хотя, с другой стороны, уже является как бы подданным негуса, ибо принял от него назначение генерал-губернатором экваториальных областей страны. Его значение в жизни Абиссинии становится все более значительным.

Леонтьев помогает негусу провести объединение страны под единым руководством и, очевидно, настолько энергично, что вызывает ненависть феодалов. В 1897 году на него организуется покушение — он тяжело ранен в бедро, но не покидает поста.

Через два года на параде в Аддис-Абебе перед негусом проходят первые батальоны стрелков и первые «казачьи сотни», созданные Леонтьевым с помощью русских инструкторов.

Но вот на Тихом океане началась русско-японская война, и граф Абиссинии вдруг вспомнил, что он отставной штаб-ротмистр русской армии. Абиссинский вельможа определился в Уманский полк Кубанского казачьего войска и затем некоторое время был начальником разведки в отряде ген. Мищенко.

После окончания японской войны Леонтьев уже не вернулся в Абиссинию.

Он был слишком крупной и чересчур нежелательной для некоторых европейских государств фигурой, и самому негусу было трудно бороться за своего друга.

Николай Степанович Леонтьев поселился в Париже, намереваясь писать мемуары о пребывании в Абиссинии и обработать для научного издания материалы своей поездки верхом через Персию и Белуджистан в Индию в 1892 году. Но в 1910 году он умер при весьма загадочных обстоятельствах, не оставив никакого состояния и никаких дневников.

Казаки Леонтьева, завезенные в Абиссинию, дожили там [вплоть] до первой империалистической войны.

1945

Есть начинания, которые даже издали кажутся очень удачными… Таково издание тома крымских рассказов С. Н. Сергеева-Ценского, приуроченное к семидесятилетию автора, но желательное во всякое время.

Но, быть может, оно особенно и исключительно нужно не столько к юбилею автора, сколько к юбилею (очень юному) нового, возрожденного Крыма, которому сейчас необходима богатая и разнообразная духовная пища, тем более что он, Крым, становится второй родиной многих десятков тысяч людей и этим людям нужно все знать о Крыме.

Немало русской крови и русского пота пролито в горах Крыма. Мы живем на костях своих предков в самом точном и узком смысле понятия этого, ибо таких жертв, какие несла Россия за Крым, не несла она ни за одну свою область.

А что мы знаем о Крыме?

Литература о нем огромна, но эта литература, главным образом научная, историческая или узко специальная, не многим доступная, да не всем и интересная.

Художественные произведения о Крыме разбросаны (а пора было бы свести их в нечто хрестоматийное!), да тоже как-то сразу и не сообразишь, какие же это произведения и чьи они.

Одна из первых пьес Ломоносова была посвящена крымской теме.

Одна из первых советских книг — «Падение Даира» А. Малышкина — также посвящена Крыму.

Писали о Крыме Пушкин, Вяземский, Веневитинов, Некрасов, Мицкевич. Отразился Крым в прекрасных незабываемых вещах А. П. Чехова, в рассказах Горького, Бунина, в очерках и рассказах Куприна.

Крымские вещи Сергеева-Ценского должны занять почетное место на книжной полке. Сергеев-Ценский весь и целиком создан Крымом, как художник, и — осмелюсь сказать — не был бы Сергеевым-Ценским, живи он вне Крыма.