— Добрый вечер, господин, — сказал он вежливо, но без подобострастия. — Могу я принять вашу верхнюю одежду? Благодарю вас... Одну секунду, сейчас к вам выйдет Эдуард Валентинович.

Андрей не успел еще толком осмотреться, как открылась инкрустированная позолотой дверь и в холл вошел лощеный мужчина лет тридцати пяти, одетый в строгий темный двубортный костюм.

— Эдуард Валентинович, — представился он. — А вы, простите?..

Назвав себя вымышленным именем, Заварзин продемонстрировал управляющему карточку с эмблемой клуба.

— Извините, но я вас что-то не припоминаю, — сохраняя радушное выражение лица, сказал Эдуард Валентинович. — Вам уже доводилось у нас бывать?

— Я друг Артема, — наученный своей клиенткой, сказал Заварзин. — Он хвалил ваше заведение... Эдуард Валентинович, могу я скоротать у вас этот вечер?

Выражение лица управляющего стало еще более радушным.

— Друзья наших друзей — это и наши друзья, — изрек он. — Что же касается нашего заведения, то я полагаю, вы не будете разочарованы. Правда, у нас сейчас довольно большой наплыв гостей, но я уверен, что мы и вам что-нибудь подберем в соответствии с вашими вкусами...

Пройдя через позолоченную дверь, они оказались в совершенно ином мире. Посреди довольно просторного помещения, стены которого были разрисованы изображениями иероглифов и какими-то древними символами, искусно подсвеченная светильниками, переливалась и сияла всеми своими гранями трехметровой высоты пирамида, вернее, копия одной из древнеегипетских пирамид, но сделана она была не из тесаных камней, как ее прототип, а будто выложена из брусков золота, хотя само сооружение наверняка было внутри полым и лишь покрыто сверху фальшивой позолотой.

Слева от пирамиды, высотой в человеческий рост, стояла скульптура, воспроизводящая, судя по всему, одного из славного и многочисленного племени египетских фараонов, из чресел которого жизнеутверждающе вырастал «царственный жезл» — именно это изображение и было перенесено наряду с силуэтом пирамиды на голографическую карточку члена клуба «Люксор».

Справа от четырехгранника, и тоже подсвеченная снизу, так что казалась живым существом, стояла женская скульптура — надо полагать, это было изображение Клеопатры, последней царицы Древнего Египта.

По сенью пальм — сразу и не разберешь, живые они или искусственные, — были расставлены там и сям лежанки тигровой и леопардовой расцветок, с резными подлокотниками в виде головы сфинкса или других древнеегипетских химер. Три из них к моменту их появления были заняты, остальные пустовали. Ближе к входу поверх покрывала тигровой расцветки возлежала симпатичная брюнетка, разодетая как египетская царица. Голову ее украшала легкая диадема, сделанная в виде уложенной в кольца змеи. «Клеопатра» лежала на боку, ее локоть, покоящийся на подушечке, подпирал щеку, глаза смотрели на вошедших мужчин холодно и безразлично — так, словно это пара ее слуг. В разрезе парчовой накидки выглядывала прелестная ножка, гладкокожая, цвета слоновой кости. Обнаженная левая грудь по форме напоминала конус, она нисколько не провисала, эта нежная и в то же время упругая женская плоть, на которую почему-то не действовал закон всемирного тяготения.

На соседнем ложе, напряженная, как пантера, изготовившаяся к прыжку, уже не лежала, а сидела, чуть подавшись вперед, девушка «садо-мазо», облаченная в кожаные боевые доспехи, с хлыстом в руке и с грозного вида плетью на поясном ремне — по виду строгая, но справедливая «госпожа», готовая не только примерно наказать «раба» за малейшую провинность, но и выступить в роли чуткого наставника, помочь клиенту, этой ранимой рефлексирующей личности, удовлетворить самые жгучие его сексуальные фантазии.

Третьим в этой скучавшей до их появления компании был парнишка лет восемнадцати, весь гладенький и смазливенький, одетый опять же в царские одежды — ну вылитый тебе фараон Тутанхамон.

Девушка-натуралка, «госпожа» и юный гей, косящий под фараона, — таково меню, из которого посетитель мог выбрать любое блюдо на свой вкус.

Надо полагать, остальные труженики борделя в данную минуту были заняты клубной работой, разбившись на небольшие группки «по интересам».

— Это наши лучшие кадры, — шепнул посетителю услужливый Эдуард Валентинович. — Что-нибудь выпьете или хотите сразу «определиться»?

Заварзин, естественно, остановил свой выбор на «Клеопатре».

Далее все пошло примерно по тому же сценарию, по какому ранее действовал Подомацкий.

Леший, надо признать, был прав, требуя «надбавку» — их нынешняя работенка оказалась чертовски вредной для нормального мужика... Девушка, перевоплотившаяся в прославившую себя в веках интимными подвигами любовницу Цезаря и Антония, была способна возбудить даже набальзамированную мумию, не говоря уже о клиентах клуба «Люксор».