– Ас-салям алейкум, Владимир! – произнесла она каким-то новым для него, певучим голосом. – Рада вас видеть!

– Ва алейкум ас-салям! – механически ответил на восточное приветствие Мокрушин. – Хм… это что-то новенькое, Виктория Сергеевна! Вам надоело возиться с сумасшедшими? И вы решили переквалифицироваться в восточные танцовщицы?

– Вы угадали. – Ее ярко накрашенные губы сложились в улыбку. – Но только на время, сугубо в экспериментальном плане.

– А, так это всего лишь очередной ваш эксперимент? Кстати, отличный наряд! Я уже говорил вам, что вы очччень красивая женщина?! Возможно, самая красивая из всех ныне живущих.

ВС скосила взгляд на бутылку – наверняка пыталась определить на глаз, сколько скотча он успел принять на грудь.

Потом все с той же обворожительной, но и несколько искусственной улыбкой произнесла:

– Вы преувеличиваете… Впрочем, спасибо за комплимент! Владимир, у меня к вам просьба. Нужна небольшая помощь! Требуется, скажем так, мужчина. Роль несложная: посетитель бара, клиент. Без слов. Ну как?

– Для вашего спектакля требуются статисты? А я уж подумал было, что вы по мне соскучились и решили в знак новой встречи чем-то порадовать… Ладно, валяйте – я к вашим услугам. Но у меня есть условие: не надо меня лечить на тему, что пить и курить вредно для здоровья! Договорились?

– Договорились. Меня это тем более устраивает, что нам сейчас нужен, сугубо для фона, для достоверности, пьющий и курящий типаж.

Плавно покачивая бедрами (Мокрушин, естественно, сопровождал ее взглядом), ВС пересекла гостиную. Взяла с дивана пульт; в следующие мгновения всю просторную залу наполнили звуки знакомой мелодии…

Ба! Рейндж усмехнулся про себя. Из динамиков музыкального центра зазвучала старая добрая классика: You Can Leave Your Hat On… Главная, пожалуй, стрип-мелодия последних двадцати лет. Знакомая всякому, кто если даже не бывал на стрип-представлениях, или не имеет подругу, схожую по темпераменту с Ким Бэсинджер, так хотя бы смотрел ленту «9… weeks», то бишь «Девять с половиной недель».

Тонкое кисейное покрывало, которое до поры обволакивало танцовщицу с макушки до босых ступней, мягко, невесомым облачком упало к ее ногам.

Тело девушки пришло в движение; глаза ее были направлены прямо на него, на «клиента». Лицо тоже мгновенно преобразилось. Все выглядело так, как будто она махом содрала с себя некую защитную искусственную оболочку! И под этой отпавшей от нее кожей оказалось совершенно иное существо: сексуальная, раскрепощенная девушка, обладающая хорошими внешними данными и чувством ритма!

Мокрушин устроился поудобней; откинулся на спинку кресла и забросил ногу на ногу.

В его жизни прежде такого еще не было, чтобы человек, который собирался его убить, танцевал для него приватный танец.

Всякое-разное с ним случалось, а таких переживаний он пока еще не испытывал.

Впрочем, теперь уже она, эта «красавица и добрая душа», не ассоциировалась в его представлении с черным перекошенным ртом, с уродливой деформированной плотью, с абстракциями, рожденными и перенесенными на холст полубезумным гением Сальвадора Дали…

Обыкновенная девушка лет двадцати трех. Не писаная красавица, но и не дурнушка – таких тысячи ходят по улицам, молодых, симпатичных, разных.

Он и глазом не успел моргнуть, как танцовщица уже оказалась рядом с креслом, в котором он устроился; очутилась так близко, что он мог при желании прикоснуться к ней… Малика отнюдь не копировала актрису, ставшую секс-символом поколения. Она оказалась, как он понял уже с первых секунд этого «шоу», весьма опытной танцовщицей… И пусть этот «приват-танец» был самым странным из всех виденных им «перфомансов», в самом этом диковинном смешении восточного стиля с элементами «танца живота» и классическими элементами «стрипа» было нечто завораживающее…

Нечто такое, что наверняка производило впечатление на мужчин. И, что греха таить, произвело впечатление и на единственного в помещении представителя мужского племени.

В отличие от «классики», Малика до последней почти секунды не снимала с себя каких-либо деталей одежды. Лишь с последними тактами мелодии одним гибким движением избавилась от прикрывавшей ее небольшую, но крепкую грудь полупрозрачной материи… И тут же села на подлокотник кресла, обняв руками Мокрушина за шею.

– Тебе понравилось? – жарко прошептала она «клиенту» на ухо. – Хочешь, я сегодня буду твоей?

«Зашибись! – промелькнуло в голове у Рейнджа. – Не хватало еще для полного комплекта переспать с шахидкой! Это уже явный перебор! Кстати, по-русски шпарит без всякого акцента!»

К ним подошла ВС. Она громко хлопнула в ладони. Девушка медленно и как-то даже нехотя разорвала объятия и встала на ноги. Левой рукой Малика прикрыла обнаженную грудь, а правой показала на бутылку скотча.

– Харам! – резким тоном, так не вязавшимся с только что услышанным от нее, произнесла девушка. – Харам! Харам! Грех! Нельзя пить!!!