— Ага. Так вот — они, Субудей то есть, велели передать, что вы ихних людей зря побили. Они к вам тоже с дружбой, как и к нам. А то, что вы куманов слушаете, — так это, мол, неправильно. Если битвы хотите — пусть будет. Они, Субудей то есть, вам зла не сделали. Так что Бог всех рассудит, — закончил Плоскиня и оглянулся на послов. Те согласно кивнули головами. — Ага. Ну вот, — развел руками Плоскиня. — Если хотите, значит, битвы, то пусть будет. Такое слово.

Русские князья стояли в молчании. Но Мстислав Мстиславич видел — понемногу закипают. Раздражал их Плоскиня, но еще больше, конечно, раздражала татарская угроза, высказанная чистым русским языком. Но смелость послов, решившихся отправиться туда, где убивают, все же внушала уважение и удерживала от необдуманных поступков.

— Ну-ка, забирай своих друзей, — рассердился Мстислав Мстиславич, — да поезжайте-ка! Садитесь на коней, говорю!

Посольство и само понимало, что искушать судьбу достаточно. Они ловко вскочили на своих лошадок, которых, не отпуская от себя во время разговора, держали за поводья, и отправились туда, откуда пришли. Когда отъехали совсем недалеко, один из послов, не Плоскиня, а татарин, вдруг обернулся и прокричал:

— Князь Мстислав? Зачим наших людей побить велел? — и укоризненно покачал головой: — Ай, ай, ай!

Тоже по-русски говорил почти чисто. Это возмутило по-чему-то всех. И первым Мстислав Романович выкрикнул, хватаясь за меч:

— И этих убить всех! Эй, люди!

— Стой! Стой, князь Мстислав! — надвинулся на него Удалой. — Хватит беззакония! Послов никто не трогает! Пусть едут!

И тоже схватился за меч.

Тут все вокруг, словно опомнившись, зашумели, полезли разнимать князей, которые и не собирались драться. Просто погорячились оба. Мстислав Мстиславич махнул рукой, ушел к себе в шатер. Ни о каком общем обеде и думать не хотелось.

Немного погодя послал мечника за Даниилом Романовичем.

Тот пришел возбужденный. Глаза блестели. Рассказал, что немного все полаялись из-за послов, но не до ссор. Уже разошлись по своим шатрам.

— Еще дольше здесь просидим, так все перелаемся, — сказал Мстислав Мстиславич. — Давай-ка ты, князь Даниил, собирай завтра охотников — и поезжайте. Поищите татар. Как найдете — сразу возвращайтесь. И ты — прямо ко мне, ни к кому больше. Понимаешь, чего хочу?

— Понимаю.

— Надо мне первым с татарами встретиться, — твердо произнес Мстислав Мстиславич, — а то уже кое-кто косо поглядывать стал: кого, мол, над нами поставили? Только со своими ругаться горазд.

— Никто так не думает. Зря ты, князь Мстислав.

— Думают. Я знаю. А не думают — так скоро начнут. Вот завтра поутру и поезжай. Я готов буду.

Даниил ушел — улетел как на крыльях, довольный поручением тестя. Перед уходом еще обговорили, что возьмет он с собой только молодых — Олега Курского, Всеволода Мстиславича, Михаила — сына Чермного, еще кого-нибудь, но не стариков. Удалой посоветовал еще прихватить воеводу Юрия Домажирича — опытный глаз старого воина будет в разведке не лишним; он заметит такое, что, может быть, покажется недостойным внимания молодым князьям.

Утром галицкий отряд из сотни человек во главе с Даниилом, его молодыми товарищами и воеводой Юрием ушел в степь. Вышли рано — еще не рассветало даже. Отправились налегке, без тяжелых броней — для быстроты передвижения. Мстислав Мстиславич, рано легший спать с вечера, проводил их и стал ждать, надеясь на скорое возвращение.

Чтобы время летело незаметнее, он с самого утра начал тормошить свою дружину — заставлял проверять и перепроверять оружие, снаряжение, коней. В любой миг должны все быть готовы! Обедать велел тоже рано — раньше времени, и, наевшись, всем сидеть в полном облачении и ждать.

Было уже далеко за полдень, когда увидели вдалеке возвращающийся отряд. Даниил Романович спешил — не терпелось, наверное, рассказать о том, что увидели в степи. Мстиславу Мстиславичу тоже не терпелось, но все-таки ненадолго забыл о татарах, не упустил возможности полюбоваться зятем: хорош был князь Даниил! Повезло дочери, что такой муж ей достался. И красив, и храбр, и достоинства сколько у него — с тестем ведет себя прилично, уважительно, признает за отца, никогда не спорит и ничего себе не выпрашивает, пользуясь правом зятя. Другой бы у такого могущественного тестя уж половину владения выпросил для внуков! Даниилу же гордость не позволяет, да к тому же он уверен в Мстиславе Мстиславиче и знает, что все будет по справедливости. Это приятно.

Даниил, разгоряченный долгой скачкой, подъехал к шатру Удалого раньше всех. Слез с коня, бросил поводья подбежавшему человеку. Мстислав Мстиславич подождал еще воеводу и молодых князей — войти в шатер с Даниилом, их не дожидаясь, было бы для них обидой. И даже не позволил зятю ничего рассказывать, пока все не соберутся. А по Даниилу было заметно, что ему есть что рассказать. Удачной получилась разведка.

Вошли в шатер, расселись. Стола по-походному не было, а просто на полу навалены шкуры и поверх них — подушки. И сидеть можно, и лежать.