Хорошо еще, что случилось это, когда войско ступило в область Торопецкую. Здесь Мстислав Мстиславич чувствовал себя хозяином. Остановив на день продвижение вперед, он разослал по округам отряды в зажитие, настрого приказав брать у людей только по возможности и самих людей не трогать. Не обижать зря.

Земля тут родила хлеб неплохо, да и крестьяне не были чрезмерно обложены податями. Отряды возвращались тяжело нагруженными и довольными. Запасы корма и для людей и для коней были пополнены и даже приумножены.

Но, кроме продовольствия, зажитники принесли и дурную весть: Ржевка, Мстиславов город, была осаждена большим войском. Говорили, что слышали от крестьян — будто бы числом то войско доходило до десяти тысяч, а во главе его находился молодой князь Святослав Всеволодович, младший брат Георгия и Ярослава. Сомневаться в этом не приходилось: Святослав вместе с братьями был противником Константина. Война, стало быть, уже шла.

Ржевку надо было выручать. Туда Мстислав Мстиславич еще загодя отправил своего сотника Яруна с сотней дружины — набирать людей в войско. Ярун был опытный воин и начальник. Уговор с ним был такой: наберет людей или нет, а до Селигера дойдет своим ходом, где и присоединится к союзному войску. Жаль было Яруна. В предстоящей войне каждый храбрый ратник мог стоить десятка воинов противника, а сотник Ярун был один из храбрейших, да и в сотне нашлось бы немало бойцов ему под стать. Жаль было и Ржевку — милый уютный городок, в нем Мстислав Мстиславич часто бывал, когда выезжал на звериные ловли в тех краях.

Смущало и число Святославова войска — десять тысяч. Их всех разом представить — и то страшно. Неужели придется отклоняться от пути, поворачивать полки и двигаться на Ржевку? Святослав-то еще щенок несмышленый, но количеством может взять. Если сразу и не разобьет, то увязнуть там все равно можно надолго — как раз пока не подойдет подмога от Георгия и Ярослава. Вот и закончится поход сам собой.

И Мстислав Мстиславич, не собирая даже совета, решил ударить на Святослава малой силой. И напугать его хорошенько, и основные полки сохранить. А кроме того, разве разговоры о его воинском счастье всего лишь пустой звук? Он верил в свое счастье и надеялся, что внезапность удара удесятерит его силы, как бывало всегда. Выкликнули добровольцев — не более пяти сотен человек. И без всякого обоза, себе и коню корма на день взяли — и пошли.

Ржевка и вправду была крепко осаждена. Десять не десять, а все четыре тысячи под ней толклись. Мстислав Мстиславич с братом Владимиром подошли скрытно и для начала понаблюдали за осадой. Видно было, что вести ее Святослав не умеет, и во всем его большом войске не нашлось человека, чтобы подсказал — как надо. Слишком много было среди осаждающих бесполезного брожения, слишком беспорядочно дымились костры и стояли шатры. Заметили и самого Святослава. Он, судя по всему, собирался проехаться за зверем — сидел на пляшущем от нетерпения коне, а рядом, размахивая руками и споря, что-то доказывали ему всегда в таких случаях подворачивающиеся знатоки охоты, да двое выжлятников с трудом удерживали псов на сворках. На стены осажденного им города князь Святослав даже не глядел.

Мстислав Мстиславич и Владимир Мстиславич не стали даже делить свой отряд, как хотели раньше. Дождавшись, когда Святослав со своими напарниками отъедет подальше от стана, ударили единым строем. Успех был полный! Едва завидев наступающий на них отряд, люди князя Святослава начали решительно спасаться. Спотыкаясь и давя друг друга, рушили шатры, переворачивали возы, стараясь унести с собой хоть что-нибудь ценное. Некоторые рубились из-за коней, некоторые, словно обезумев, бежали куда глаза глядят — прямо по снежной целине к ближайшему лесу.

Мстислав Мстиславич любил такие мгновения — когда враг бежит и вся битва выигрывается одним махом. Удирающее войско, превратившееся в толпу безоружных испуганных людей, его больше не заботило. Он огляделся — нет ли возможности догнать князя Святослава? Если его взять, то и со старшими братьями легче будет договориться. Куда там! Только собаки одни и остались, даже не расцепленные еще. Визжали и лаяли возле кромки леса, не понимая и удивляясь: почему это хозяева бросили их, когда охота только начиналась. Что ж, собак взять тоже неплохо.

Разгром окончательно довершила Ярунова сотня. Сотник Ярун точно оценил обстановку и сразу вместе со своими бойцами выбежал из города. Врубились в самую гущу, не жалея никого. Их понять было можно: хоть осада и продолжалась всего несколько дней, а с пяток приступов им таки пришлось отбить. И на врагов они успели уже накопить злости.

Они успели порубить много народу, прежде чем князья Мстислав и Владимир, подъехав, сумели остановить их. Впрочем, сотня Яруна утихомирилась, когда пришло время собирать добычу — брошенное врагами имущество. Оружия, броней, припаса и прочего собрали столько, что целый день пришлось свозить это богатство в город.

Тем же вечером устроили шумный пир. На этот раз и Мстислав Мстиславич не протестовал и не запрещал: уж очень ему понравилось такое начало войны. Победа и в самом деле была одержана славная. Подумать только — прогнали противника, вдесятеро превосходящего числом! За недостатком просторных помещений в городе пиршественные столы выставили прямо на улице и гуляли до глубокой ночи, обогреваясь жаром костров, разложенных тут же. Кричали своему князю славу несчетно.

Наутро все войско потребовало от Мстислава Мстиславича не останавливаться, а продолжать развивать успех. Теперь все верили: сколько бы врагов им ни встретилось, они все равно одолеют и победят всех. С таким-то князем! Ярун, вступивший в войну раньше других, горячо предлагал идти к Зубцову, что в трех днях пути отсюда на реке Вазузе. Город этот принадлежал Ярославу Всеволодовичу — ну как же его можно было не взять? Яруна поддержали, и Мстислав Мстиславич согласился.