От Владивостока до Омска имелась сеть военных училищ, в нескольких случаях поддерживаемых союзническими фондами, и во всех этих училищах по обучению кадетов публично исключали евреев. Изданный армейский приказ разжаловал всех евреев в пехоте и выслал в распоряжение других вооруженных сил. «И несмотря на эти гонения, – рассказывал капитан Сандельсон, – в Сибирской армии служили тысячи евреев. И несмотря на непрерывный поток ядовитой литературы, направленной против евреев, несмотря на отвратительные эмблемы на стенах многих городов, изображавшие евреев сверхпреступниками, когда адмирал Колчак обратился за деньгами, дабы облегчить бедственное положение в тылу и обеспечить теплой одеждой отряды, сибирские евреи, – хотя они и составляли ничтожное количество от общей численности населения, – пожертвовали 65 % от общего сбора».

Капитан Сандельсон также обвинял союзнических офицеров в антисемитских настроениях: «Антисемитская пропаганда не ограничивалась только журналистскими потугами, как это можно было слышать от министра иностранных дел г-на И. Сукина, открыто протестовавшего против присутствия евреев в союзнических отрядах. Вызывает удивление другое: в этих союзнических отрядах служили многие мои друзья, ответственные и либерально мыслящие английские офицеры, которые при прибытии в Омск пропитывались превалирующим тамошним ядовитым духом и, по возвращении, действительно разделяли убеждение, что все евреи ответственны за несчастную судьбу России».

Согласно Розенблатту, посланному Объединенным распределительным комитетом с миссией в Сибирь, британский генерал Нокс был «в очень большой степени ответственен за антисемитскую агитацию в Сибири». Генерал не только не препятствовал агитации, но и фактически являлся ответственным за подстрекательство. Розенблатт докладывал: «Он был тем, кто отдал приказ исключить еврейских офицеров из [российских военных] училищ… Имеется и другое доказательство, демонстрирующее, что он хотел развязать религиозную войну, не политическую, не экономическую, а именно религиозную войну в России, это был не лучший повод для того, чтобы говорить о том, что только евреи ответственны за Гражданскую войну». На ранней стадии интервенции 15 ноября 1918 г. американский корреспондент Карл В. Акерман писал послу Роланду С. Моррису: «Нокс может рассматриваться только как изготовитель неприятностей в любой союзнической демократической программе в России. Он не только вредит, но и создает большие трудности для союзников в их совместной деятельности в России».

10 марта 1919 г. генерал Пьер Морис Жанен, глава французской миссии в Сибири, возражал против распространения антисемитских листовок. Капитан американской армии А. Тулин, прикомандированный к американской Администрации по оказанию гуманитарной помощи на Кавказе, докладывал американской делегации на парижской мирной конференции: «О колчаковской армии я слышал меньше [чем о деникинской]; но общее мнение таково, – офицеры разделяют ту же самую закоренелую антисемитскую и реакционную структуру мышления, как и деникинские, и что это также проникло через все чины и вылилось в усиленную ненависть к евреям… Дабы избежать ужасных последствий этой ненависти, мною предлагаются два возможных метода.

Первый заключается в распределении небольших рот из числа союзнических отрядов (предпочтительно британских и американских) в основные еврейские центры России, насколько они доступны, для действий по совместному предупреждению основного погромного движения до установления порядка и восстановления нормального течения жизни. Второй метод заключается во внедрении в обе армии, колчаковскую и деникинскую, многочисленных комиссий из английских и американских офицеров, чтобы осуществлять их влияние в разных частях в пользу ограничения эксцессов. Если в какой-либо мере любой из этих методов, предпочтительно первый, не будет использован вовремя, падение большевистского режима породит всеохватывающий и свирепый террор. Вероятным последствием этого явится массовое бегство всего еврейского населения, насчитывающего в России миллионы, по спасению своих жизней во всевозможные безопасные места».

Однако, как мы видели, союзники были неспособны и даже не желали придерживать антисемитские эксцессы в колчаковской армии. Великобритания требовала от Деникина остановить погромы в южной России. В октябре 1919 г. сэр Альфред Монд разговаривал с британским премьер-министром Ллойд Джорджем о погромах на Украине. Монда заверяли, что Деникин получил от британского правительства очень сильные предупреждения, обуздывающие его войска, и Деникин дал торжественные гарантии, что подобного не повторится. В действительности же Уинстон Черчилль не вмешивался и даже, согласно британским военным сообщениям, как рассказывали сэру Альфреду Монду, «поддерживал, при удобном случае, Петлюру в возбуждающе резких антисемитских украинских чувствах против [деникинской] Добровольческой армии, которую он [Петлюра] называл защитницей евреев». В северной России и Сибири некоторые высокопоставленные британские офицеры протягивали руку помощи антисемитской пропаганде.

Заместитель генерального секретаря по зарубежной работе Молодежной христианской ассоциации Этан Т. Колтон поставил следующую резолюцию на докладе, озаглавленном «Почему мы не можем затушить огонь в России»: «Сама по себе служба чехов ничем не измеряется, но военные договоренности возместили многим соратникам нашу значительную издержку в России». Джон Дос Пассос скорректировал резолюцию замечанием: «Масарик преуспел там, где британское и французское посольства и Высший военный совет потерпели неудачу». «Сентиментальный элемент, – используя выражение госсекретаря Роберта Лансинга, – был добавлен в антибольшевистские планы». И все же Вашингтон не всегда доверял чехословацкому руководителю профессору Томасу Г. Масарику. Первоначально его подозревали в том, что он являлся большевистским агентом, потому как предлагал признать Советы. Однако евреи-американцы, припомнив роль Масарика в гилснеровском случае ритуального убийства, поддержали профессора в борьбе за независимость его народа.

Нерадикально настроенная еврейская пресса восхваляла роль чехословацких легионеров. Когда Самуэль Мэйсон собирался выехать на Дальний Восток с миссией от Еврейского общества содействия иммиграции, тогдашний президент Чехословацкого национального Совета Масарик и военный атташе в Вашингтоне капитан В.Л. Гурбан 26 сентября 1919 г. написали ему рекомендательное письмо чехословацким властям в Сибири. На Дальнем Востоке чехословацкий Верховный комиссар доктор Вацлав Гирза заверял Мэйсона, что «чехословаки сердечно сочувствуют стремлениям еврейского народа, отраженным в сионистских целях, и на чехословацкие части в Сибири можно положиться для предотвращения достигнутого заговора по уничтожению еврейского народа в Сибири».