Среди арестованных этих помню фамилии П. Михайлова, Маркова, Самарцева-Петрова, Сахарова-Терещенко, Храброва, Перкулина, Коппелевича, других фамилий не помню; все они попали в числе 31-го человека, отправленных позднее на распоряжение генерала Скипетрова на станцию Байкал. В «Модерн» они были препровождены потому, что тюрьма уже волновалась и надежного караула для тюрьмы не было, не было его и для гауптвахты. Посажены они были в номер 9 «Модерна» и в номер 41.

После прибытия арестованных ночью на 25-е декабря я отправился к ген[ералу] Сычеву, в его штаб в комендантском управлении, где у Сычева застал П.Д. Яковлева и доложил, что арестовано собрание сибирских эсеров и среди них находится П. Михайлов, Марков и Самарцев-Петров. Яковлев заявляет при этом, что П. Михайлов – лицо известное и что за ним много дел, но каких дел, не пояснил. Это заявление было сделано Яковлевым после моего доклада, что арестованные принадлежат к партии эсеров, в намерение которых входят террористические действия по отношению к союзному составу. Сычев, по моему докладу, дал мне распоряжение оставить арестованных в «Модерне».

Затем в эту же ночь я вместе, если не ошибаюсь, с полковником Благовещенским был в «Модерне» у управляющего министерством юстиции Морозова, которому также доложил о происшедшем аресте, и ввиду того, что среди арестованных были такие лица, как Михайлов и Марков, [а] в контрразведке уже не было опытных лиц для ведения допросов, просил Морозова сделать распоряжение о привлечении к допросу прокурорского надзора. Морозов согласился и сейчас же это распоряжение сделал. Говорил ли я об этом с Червен-Водали до или после доклада Морозову, я не помню, но помню, говорил о том же с директором департамента милиции, который, кажется, своего мнения по этому поводу не высказал. На этом я, по Вашему предложению, свои показания о дальнейших арестах и о судьбе арестованных прерываю.

Товарищ председателя Чрезв[ычайной] комиссии К. Попов.

С подлинным верно,

товарищ председателя] губ[ернской] чека К. Попов (подпись). ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Том 7. Л. 81–82. (Машинопись, копия.)

Документ № 2

г. Иркутск Б. д.

Выписка [из] протокола № 3 допроса штабс-капитана Черепанова

Возвращаясь к продолжению показаний об арестах за время с 24-го декабря по 4-е января и о судьбе арестованных, показываю: утром после ареста 18 человек явился к нам начальник чешской контрразведки при штабе Пэх и просил допустить его присутствовать на допросе; это было при прокуроре Колесникове, который ничего против этого не имел; я говорил об этом Червен-Водали, а он в моем присутствии с Морозовым и Ханжиным, которые тоже не возражали; решено было, таким образом, Пэха допустить; пока я ходил к министрам, Пэх ушел, но потом был вызван мною через Филина, но в допросе участвовал всего около получаса.

Допросы велись в присутствии прокуратуры, главным образом, Насоновым, два или три арестованных допрашивались Филиным, а один или два Попелатом, то же в присутствии прокуратуры. В беседе со мной прокурор Колесников говорил, что из показаний арестованных выясняется, что собрание, на котором их задержали, имело целью восстание в войсках Иркутского гарнизона. Лично я допросов не вел и только иногда заходил в комнату, где они производились. Нужно сказать, что вообще никогда за службу в контрразведке допрос я не снимал, так как, будучи начальником ее, должен был являться докладчиком по делам арестованных перед военными и судебными властями.

В два часа дня арестованный с засады в доме № 77 по 2-й Иерусалимской улице прапорщик Окладников допрашивался в присутствии товарища прокурора, помнится, Лошкевича Насоновым и показал, что арестованное собрание имело связи с Политическим центром и что штаб центра находится в помещении земельного отдела Земской управы по Графо-Кутайсовской улице. Я был при этом допросе минут пять или десять. Никаких угроз и насилия по отношению к допрашиваемому [не] принималось. Допрашивал, главным образом, сам товарищ прокурора; Окладников дал показания добровольно тотчас по приводе на допрос, причем он сильно волновался, вид у него был испуганный. Присутствовал при допросе его и прокурор Колесников, который, насколько помню, и предложил произвести обыск и арест в земельном отделе, что конечно сделано было бы и без того предложения. Ордер был дан поручику Полканову, и он поехал в земельный отдел с тов[арищем] прокурора Бельдениновым.

В земельном отделе, при обыске, была обнаружена пачка произведений Политического центра, а при бывшем там Максимове найдена была печать первой Народной социалистической армии, оказалось там до 18 человек, из них 6 – женщины. Все они были задержаны и доставлены в «Модерн», а земельный отдел опечатан. Это было в четвертом часу дня. Оставлен там был караул, человек в десять, который тоже задержал являвшихся в отдел, и задержанные отправлялись в «Модерн». Так было задержано еще человек шесть. Из фамилий этих двадцати четырех человек в земельном отделе помню: Неупокоева, Максимова – больше не помню. Женщины были допрошены в первую очередь, и их пятерых, как непричастных к делу, тогда же освободили, а одна – Ермолаева была под арестом в «Модерне». Больше никаких специальных арестов контрразведкой не предпринималось. В «Модерн», правда, приводили арестованных, но это были задержанные разными войсковыми частями из числа перебежчиков от повстанцев и лиц, пытавшихся проникнуть к повстанцам. Эти арестованные сдавались начальнику охраны «Модерна» Благовещенскому. Всего, таким образом, в «Модерне» частью содержалось все время, частью приходило через «Модерн» человек до шестидесяти. Охрану всех арестованных, в том числе и арестованных контрразведкой, нес отряд особого назначения МВД.

Арестованных в земельном отделе также допрашивали Насонов и Филин в присутствии прокуратуры. Участвовали в допросах этих и прежде арестованных все товарищи прокурора Иркутского окружного суда; Колесников в допросах лично не участвовал, иногда только слушая допросы; наблюдение за допросами он поручил старшему товарищу прокурора Громову, в помощь ему назначил Мокеева и еще второго товарища прокурора – фамилии не помню; из остальных товарищей прокурора, участвовавших в допросах, помню еще фамилии Фельденинова и, если не ошибаюсь, Лоткевича или Лысковича, которого я уже упоминал выше.

Показания арестованных я не читал; все показания и[х] при передаче 31-го арестованного начальнику контрразведки ген[ералу] Скипетрову – подполковнику Сипайлову, были ранее переданы ему.

В силу положения на иркутских фронтах лично я и офицеры контрразведки смотрели на арестованных на Иерусалимской улице и земельном отделе как на заложников, и мысли о предании их военно-полевому или иному суду не было, хотя в первое время дело подготовлялось для передачи его начальнику гарнизона Сычеву, на его распоряжение, так как арестованные числились за ним. Никакого разговора с Червен-Водали ни у меня, ни у Сычева о предании арестованных военно-полевому суду не было, а был разговор именно о том, что мы считаем их заложниками за тех, кто находится на Западном фронте – военных и гражданских.