Шрифт:
Следует учитывать, что, считая необходимым твердо «сдерживать ислам» в интересах сохранения «единого государственного тела» России, Петр Аркадьевич был все же сторонником осторожной тактики в реализации курса имперской политики в мусульманском вопросе. В его записке подчеркивалась настоятельная необходимость избегать «раздражающих мусульман «приемов» действий и стараться не касаться их «всегда чувствительной стороны религиозных убеждений». Первостепенное значение в этом документе придавалось роли отечественного просвещения, причем русская школа, «как воспитательница народа. неотъемлемое и одно из драгоценнейших достояний государства», должна была особо способствовать процессу духовной интеграции российской молодежи вне зависимости от ее этноконфессиональной принадлежности, на «почве любви к общему Отечеству – России» [537] .
537
Цит. по: Арапов Д.Ю. Указ. соч. С. 315.
В своей записке 1911 г. Столыпин делает упор на просветительные меры, возлагает надежды на способность русских просветителей и православных миссионеров противопоставить силу своего слова проповеди ислама. Одна из основных мыслей Петра Аркадьевича заключалась в том, чтобы улучшить знание русских людей о мусульманском мире и исламе. Ради этого он предложил создать и основал журнал «Мир ислама». «Означенный журнал ставит себе цель, – писал Столыпин, – путем подробного и беспристрастного изучения фактов выяснить все те культурные, политические и экономические причины, которыми помимо религий отвлеченного идеала определяется действительная жизнь мусульманских народов» [538] .
538
Там же. С. 341.
Главным редактором этого журнала был назначен профессор факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета В.В. Бартольд, который издал первый номер уже в 1912 г. Но после убийства Столыпина у Бартольда не сложились отношения с преемником Столыпина А.А. Макаровым, последний посчитал, что журнал имеет слишком «академический» характер. Бартольд подал в отставку [539] .
В Туркестане всегда и не напрасно опасались мусульманского духовенства. Это был главный противник российского влияния в крае. До прихода в край русских, можно сказать, мусульманские священнослужители (мусульманский клир) были главенствующей силой, которой подчинялась и ханская власть. Они, по только им известным правилам и признакам, устанавливали даты и желательность или нежелательность того или иного события, определяли судьбу правителя. В условиях традиционного общества это были очень важные фигуры.
539
Там же. С. 346; История отечественного востоковедения. М., 1997. С. 261–262.
Русские власти с одобрения Константина Петровича фон Кауфмана решили игнорировать мусульманское духовенство, так они и поступали по мере возможности, но не всегда это удавалось.
Вскоре возник вопрос об утверждении в должности избираемых на служение мусульманских священнослужителей – мулл. До прихода русских в край никакого утверждения не требовалось.
«Принцип свободных выборов лиц мусульманского духовенства, – пишет автор солидного исследования «Государство и ислам в Русском Туркестане (1865–1917)» П.П. Литвинов, – без утверждения в должности властями сохранялся в «коренных» областях Туркестанского края – Сырдарьинской, Ферганской и Самаркандской до 1917 г. «Туркестанское положение» 1886 г. не могло изменить его потому, что вообще не содержало статей, регулировавших жизнедеятельность исламской религии в крае» [540] . Затем на протяжении 80—90-х гг. административный строй Туркестанского края несколько раз менялся: из его состава то изымалась, то в 1898 г. снова возвращалась Семиреченская область, а в 1890 г. «туркестанской» стала и Закаспийская область, входившая ранее в состав Кавказского наместничества. В этих обеих областях существовал порядок утверждения избранных прихожанами мечетей мулл российской администрацией. И вот тогда вовсю заработала бюрократическая мысль и бюрократическая машина. Разные ведомства и разные большие чины начали споры, совещания и оживленную переписку на тему: распространить ли практику утверждения мусульманских священнослужителей на весь Туркестанский край, или отменить ее вообще, либо сохранить, как и было в двух «пришлых» областях? Полемика велась горячо (приводились «неопровержимые доказательства и столь же убедительные контрдоказательства»), однако «гора родила мышь». Стороны ни до чего не договорились, и все осталось как было: в коренных областях мусульманских духовных лиц прихожане избирали сами и ни у кого разрешения не спрашивали, а в Семиреченской и Закаспийской областях сохранялся порядок утверждения, но приобрел совершенно формальный характер.
540
Литвинов П.П. Государство и ислам в Русском Туркестане (1865–1917). (По архивным материалам). Елец, 1998. С. 58.
Как уже говорилось, наступило новое очень тревожное послевоенное, предреволюционное и революционное время. Правительство с трудом справлялось с беспорядками в Центральной России, оттого с подозрением относилось к окраинам, населенным этносами, исповедующими неправославные верования. Особую тревогу вызывали мусульманские духовные лица, относившиеся к российской власти откровенно враждебно. Отсюда следовало стремление властей как можно тщательнее контролировать их.
Среди мер контроля предлагалась годами обсуждаемая проблема утверждения мулл. Затем возникла идея «создать в Туркестанском крае Духовное управление», состоящее из восьми членов, представлявших все области генерал-губернаторства, а также Зеравшанский округ и Амударьинский отдел. Предполагалось, что «все члены мусульманского Духовного управления назначаются по усмотрению Туркестанского генерал-губернатора из числа ученых, достойных в обхождении с народом» [541] . В функции Духовного управления должны были входить: назначение на должности имамов мечетей, надзор за мусульманскими учебными заведениями, контроль за использованием вакуфных имуществ и доходов от них, рассмотрение жалоб на решения суда казиев и т. п. Каждая область Туркестанского края должна была иметь свое Управление духовными делами мусульман во главе с одним из членов краевого управления.
541
ЦГА УзССР. Ф. И-1. Оп. 11. Д. 326. Л. 55 об. Цит. по: Литвинов П.П. Указ. соч. С. 67.
«Знакомство с материалами комиссии (которая готовила документ. – Е. Г.), – пишет П.П. Литвинов, – свидетельствовало, что ею была разработана достаточно продуманная и стройная система управления как мусульманским духовенством, так и религиозной жизнью «туземного» населения Туркестанского края» [542] .
Из этого проекта ничего не вышло: как всегда, шла активная переписка между ведомствами, собирались совещания, согласовывались позиции, но, так как столкнулись межведомственные интересы, решить проблему было невозможно; они не были решены вплоть до 1917 г. Власть Советов решила ее по-своему.
542
Там же. С. 67.
В течение первых лет нового XX в. российские власти тем не менее не оставляли мысли хоть как-то, пусть формально, приобщать мусульманское духовенство к повседневной жизни русского общества. Мусульманским священнослужителям власти предписывали читать «молитвы за Царя» по торжественным случаям, молитвы за победу русского оружия, вывешивать царские портреты. Мусульманский клир откровенно игнорировал эти указания либо отговаривался, находя различные отговорки, дерзко порой заявляя, что Император является Государем русских, а не мусульман; царские портреты выставляли на видном месте, когда в мечети появлялось русское начальство, а затем прятали подальше. Настоящие полноценные молитвы за Царя или за дарование победы русскому оружию произносились в мечетях очень редко и теми немногими муллами, которые искренне сочувствовали российской власти, признающими положительные последствия прихода в край русских. Такие были.
Главный инспектор училищ Туркестанского края, бывший директор Симбирской гимназии Ф. Керенский по поручению генерал-губернатора в 1892 г. взялся написать текст стандартной молитвы за Царя. Текст получился незамысловатым: «Боже мой! Помоги, окажи милость Его Величеству Государю нашему. с супругой. Наследнику. Аминь! Боже мой! Сделай Царя ко всем подданным милостивым и дай царствовать над нами постоянно. Аминь!.. Боже мой! Продли жизнь Царя и дай роду его вечно царствовать над нами!.. Боже мой! Сохрани также его знатных министров. Боже мой! Да действуют выборные по его повелению. Аминь. Боже мой! Да просвещаются под его разумным правлением большие и малые народы, мужчины и женщины. Аминь» [543] .
543
Цит. по: Литвинов П.П. Указ. соч. С. 73.