Я опустила глаза. Моя кружевная шаль совершенно не скрывала разорванный лиф платья. Вспыхнув, я поспешно принялась натягивать его пиджак.

Мое горло сдавливали слезы. Я злилась на Саймона, на себя, сгорая от удушливого стыда. Надев пиджак, я сразу же обхватила себя руками.

Дэймон никогда мне этого не забудет. Прямо сейчас он, возможно, и не будет тыкать меня носом в случившееся, но у нас ведь всегда было «завтра».

Пальцы Дэймона коснулись моей щеки, заправляя упавшую прядь волос мне за ухо.

— Иди сюда, — прошептал он.

Я подняла голову. Его взгляд смягчила неожиданная нежность. Я сглотнула ком, подступивший к горлу.

Сейчас он, значит, хороший?

— Я отвезу тебя домой.

На этот раз его слова не были надменной командой. Он не принимал за меня решения. Это были просто слова.

Я кивнула. После той катастрофы, что произошла, и после того, как я начала подозревать, что на мне снова появился след, у меня не возникло ни малейшего желания возражать.

Тут меня осенило.

— Подожди.

На его лице появилось такое выражение, будто сейчас он дошел как раз до той кондиции, чтобы выполнить свою прежнюю угрозу и перекинуть меня через свое плечо.

— Кэт?

— На Саймоне остался такой же след, как и на мне?

Если эта мысль и приходила Дэймону в голову, было очевидно, что ему на это было плевать.

— Да.

— Но…

Дэймон наклонился вплотную к моему лицу:

— Это не та проблема, которую я собираюсь решать прямо сейчас.

Он взял меня за руку. Его пожатие было не сильным, но уверенным. Мы не проронили ни слова, пока он вел меня к внедорожнику, припаркованному возле главной дороги.

У многих машин, мимо которых мы шли, были запотевшие окна; некоторые из них даже качались. Каждый раз, проходя мимо подобного, я бросала взгляд в сторону Дэймона: его глаза были сужены, а челюсть сжата.

Чувство вины разъедало меня изнутри, словно кислота. Что, если Аэрумы где-то поблизости и увидят Саймона? Да, он, конечно, был мразью, склонной к насилию, но что с ним будет, если до него доберется Аэрум?

Мы не имели права кинуть его одного бродить здесь в ореоле свечения.

Дэймон отпустил мою руку и открыл дверь машины с пассажирской стороны. Я забралась внутрь. На моем запястье болтался клатч, который я положила на колени, наблюдая, как Дэймон шел к водительскому месту, что-то набирая на телефоне.

Потом он запрыгнул во внедорожник, взглянув на меня из-под полуопущенных ресниц:

— Я сообщил Ди о том, что везу тебя домой. Когда я приехал сюда, она сказала, что видела тебя, но потом потеряла из виду.

Кивнув, я потянула за ремень безопасности, но он не поддавался. Чувствуя, как раздражение прорывается наружу, я с силой дернула его на себя.

— Проклятье!

Дэймон перегнулся через меня, разжимая мои пальцы. В ограниченном пространстве не оставалось места для маневра, и прежде чем я смогла запротестовать, он уже потянул за ремень. Моей щеки коснулся его подбородок, а затем его губы.

Это были почти невесомые прикосновения, совершенно случайные, но я все равно забыла, как дышать. Дэймон протянул ремень дальше вдоль моего живота, задев костяшками пальцев поверхность моего платья. Я дернулась на месте. Вздрогнув от неожиданности, он поднял голову.

Я была удивлена не меньше его. Наши губы почти касались.

Его дыхание было теплым и легким. Сводящим с ума. Его взгляд упал на мои губы, и мое сердце начало бешено колотиться в груди. Ни один из нас не двигался, казалось, целую вечность.

И тут он щелкнул застегивающим устройством и, прерывисто дыша, вернулся на свое место. Его пальцы судорожно сжимали руль несколько напряженных минут, в то время как я пыталась вспомнить, насколько важно нормально дышать, вместо того чтобы урывками заглатывать воздух.

Не говоря ни слова, он выехал на дорогу. В салоне повисла тяжелая напряженная тишина. Дорога домой казалась почти пыткой. Мне хотелось его снова поблагодарить и спросить о том, что он планировал делать с Саймоном, но я чувствовала, что это могло быть воспринято им не слишком хорошо.

В конце концов я откинула голову на спинку сиденья, сделав вид, что засыпаю.

— Кэт? — позвал он, когда мы проехали почти половину пути.

Я притворилась, что не слышу. По-детски, конечно, но я не знала, что ему говорить. Он оставался для меня полнейшей загадкой. Каждый его последующий поступок вступал в противоречие с его предыдущими действиями.

Я могла чувствовать его глаза на мне, и это было трудно игнорировать. Почти так же трудно, как не замечать то, что происходило между нами. Чем бы это происходившее не являлось.