Андропов, которого я проинформировал о состоянии Черненко, сочувственно, но совершенно спокойно отнесся к сложившейся ситуации… он ответил: «Я ничем ему помочь не могу. А в ЦК останется Горбачев, который в курсе всех дел и спокойно справится с работой. (…)

Заболевание Черненко протекало тяжело (…) восстановить его здоровье и работоспособность до исходного уровня было невозможно. Из больницы выписался инвалидом. (…)

Мне стало ясно, что вряд ли Черненко останется в Политбюро после ближайшего Пленума ЦК» [23].

Однако бывший начальник 4-го главного управления Минздрава СССР описал эту историю не совсем точно (а в своих книгах Чазов неоднократно подчеркивал, что находился в дружеских отношениях и с Андроповым, и с Горбачевым). В. Федорчук внес очень существенные уточнения: «Во-первых, не я угостил, а мой зять — меня в то время вообще в Крыму не

было. Черненко отдыхал на даче, а неподалеку в Доме отдыха ЦК проводил отпуск зять. Он у меня был заядлый рыболов. Однажды наловил целое ведро рыбы. Позвонил мне в Москву, спрашивает: «Что с ней делать?» Я говорю: «Угости Черненко, вы же там рядом отдыхаете». Он и отвез. Эту же рыбу ела вся семья Черненко, ели в доме отдыха. И никто не заболел. Так что рыба тут совершенно ни при чем. Я удивлен, что Чазов мог подобное написать» [16.1].

Итак, пищевое отравление якобы от рыбы, но травится только один человек среди всех, кто эту рыбу отведал. Можно предположить, что К.У. Черненко был специально отравлен таким способом, чтобы свалить вину за отравление на его друга В.В. Федорчука. Подложив яд в рыбу (или в какой-то другой продукт, подававшийся вместе с рыбой), «убивали двух зайцев» — убирали одного противника и компрометировали другого. То, что Черненко остался в живых — спасибо профессору Чучалину вытащившему его с того света.

А затем последовал ответный удар уже с другой стороны. В августе был отравлен Черненко, а 30 сентября находившийся в том же Крыму Андропов резко, неожиданно, тяжело заболел, и его увезли в Москву. Из больницы он уже не вышел и последние несколько месяцев своей жизни руководил страной из больничной палаты.

Обстоятельства неожиданной болезни Андропова не совсем ясны. Чазов пишет, что Андропов простудился, и это вызвало резкое осложнение, но все же это вызывает сомнения. Слишком по датам совпадает, очень похоже на обмен ударами между «перестройщиками» и противниками «перестройки»: в августе травят Черненко, а в сентябре травят Андропова.

Крымская область находилась в составе Украинской ССР, а Украиной руководил В. Щербицкий — несостоявшийся преемник Брежнева. Бывший помощник секретаря ЦК КПСС Е.К. Лигачева В. Легостаев сообщает о слухах, которые ходили по этому поводу: «Разного рода шептуны поговаривают, мол, не надо было Андропову ехать в хозяйство Щербицкого. У того ведь тоже есть гордость и свое КГБ. Но кто тут что может теперь доказать или опровергнуть? Однако факт есть факт: Андропов ладил более или менее благополучно со своими болезнями 20 лет, но как только достиг того, к чему всю жизнь стремился, — высшей власти — смерть подобрала его» [15].

Из-за этих разборок в стиле итальянского средневековья «перестройка» затормозилась, а с учетом болезни главных вождей «перестройщиков» и «антиперестройщиков» — Андропова и Черненко — на первый план выходит проблема престолонаследия.

Ю.В. Андропов готовил в свои наследники М.С. Горбачева. Как пишет Чазов: «М. Горбачев все активнее выдвигается на первые роли в руководстве страной. Даже «старики» — Н. Тихонов, В. Гришин, А. Громыко — вынуждены считаться с ним. У него складываются дружеские отношения с Д. Устиновым, самым близким Андропову человеком. Меняется и сам М. Горбачев. Это уже не скромный секретарь ЦК КПСС, курирующий вопросы сельского хозяйства. Это один из руководителей, определяющих жизнь партии и страны, — появляются уверенность, широта взглядов и политическая амбициозность.

(…) Я понимал, что Горбачева тяготит и раздражает двойственность его положения: с одной стороны, он первый в окружении Ю. Андропова, с другой — формально таким человеком является К. Черненко. К тому же у Черненко, хотя он и был очень сдержан, иногда, особенно когда он узнавал об активности Горбачева в ЦК во время его болезни, прорывались высказывания «о молодых да ранних»«[24].

В такой ситуации КГБ начинает понимать, что в случае смерти Андропова далеко не факт, что Горбачев будет избран Генеральным секретарем, и подсказывает Андропову идею, как обеспечить преемственность власти: еще при жизни назначить себе преемника, а самому уйти на пенсию. Вряд ли Андропов был этой идеей обрадован, но исходила она именно от КГБ. Е. Чазов вспоминает: «Однажды после каких-то телефонных звонков и встречи с работниками КГБ, находясь в подавленном состоянии, он вдруг позвонил Н.И. Рыжкову и спросил, какое материальное обеспечение будет ему определено, если его отправят на пенсию. Я был невольным свидетелем этого разговора. Ответа я не слышал, но, видя реакцию Андропова, почувствовал, что Николай Иванович ошарашен таким вопросом и не знает, что сказать. Вскоре позвонил взволнованный М. Горбачев и, рассказав о разговоре, попросил успокоить Ю. Андропова — ни у кого и в мыслях нет ставить вопрос об отстранении его от власти» [2].

В ноябре-декабре 1983 г. неблагоприятный прогноз болезни был ясен, и многие члены Политбюро уже знали, что дни Андропова сочтены. Начались обсуждения, кто будет следующим Генеральным секретарем. И шансов у Горбачева в случае смерти Андропова практически не оставалось. Опять Чазов: «Рушились надежды на обновление, предложенное и не осуществленное Ю. Андроповым. М. Горбачев был в подавленном состоянии, понимая, что в складывающейся ситуации его положение становится не просто сложным, но и шатким. «Старики» (Черненко, Тихонов, Гришин, Громыко), которые будут определять политику Политбюро после ухода со сцены Ю. Андропова, не простят М. Горбачеву первенства и сделают все, чтобы ограничить его активность, отодвинуть на задний план, если вообще не удалить из Политбюро. В те времена это было вполне возможно. (…)