Топор проделал в дёрне глубокое отверстие, взметнулось облачко сухой земли. Урук вновь и вновь ударил в то же самое место. Четвёртый удар пробил слой земли насквозь, и образовалась дыра. Урук принялся расширять её, сбрасывая землю прямо туда.

Дыра была лишь ненамного больше топора, когда я лёг плашмя и просунул в неё Ледяное Жало. Солнечный свет не проникал в узкое отверстие, но мерцание клинка позволяло рассмотреть, что под нами не пещера, а туннель, достаточно просторный для того, чтобы мы смогли им воспользоваться.

С тяжким вздохом, отбросив всякие предчувствия, я взял Ледяное Жало в зубы и когда, извиваясь, протиснулся в отверстие, то оказался в небольшой пещере. Спёртый воздух хранил мерзкий запах фасов, однако никаких признаков засады я не обнаружил и шагнул в сторону, уступая путь моему другу. Кровлю туннеля укрепляли корни растений, глубоко проникшие в землю. А грубо отёсанные обломки камней, которые через равные промежутки подпирали её снизу, были выложены таким образом, чтобы не загромождать проход.

— Тьфу, какая вонь! — воскликнул Урук.

Очень скоро мы обнаружили, что подземный коридор явно не был рассчитан на таких посетителей. Мы то и дело задевали свод и стены, на нас сыпались струйки земли. Урук снова пошёл впереди, как будто точно знал, куда мы направляемся.

Мы всё дальше уходили оттого отверстия, через которое проникли в этот подземный мир, и нашим единственным источником света было Ледяное Жало. Я старался держать его повыше, чтобы лучше освещать дорогу. Земля под ногами оказалась плотно утрамбованной, как площадка для игр, и отовсюду разило фасами.

Вскоре проход расширился, пол уходил вниз. Урук, почувствовав под собой каменистую осыпь, опустился на колени.

— Здесь у них спуск в норы, — прошептал он. — Узко, но я думаю, протиснемся.

Он поднял топор на плечо и начал осторожно спускаться к тёмному отверстию. Я светил ему в спину Ледяным Жалом. Затем последовал за ним. Болело всё тело, зловоние стояло такое, что я боялся, как бы меня не стошнило.

Вниз, вниз и вниз… Наконец ноги коснулись твёрдой поверхности. Проход сделался шире. Местами он был проложен уже в скальных породах и не закреплён корнями растений. Кое–где стены носили следы грубой обработки — по всей видимости, коридор пытались расширить и сделать более удобными. Дно прохода всё время шло под уклон, из чего можно было заключить, что мы находимся уже довольно глубоко под землёй.

— Стой!

По правде говоря, это предостережение Урука было излишним. Толар во мне ещё не совсем умер, и внезапное ощущение присутствия зла было таким сильным, что я тут же крепче сжал рукоять Ледяного Жала и приготовился отразить нападение. — Над головой вдруг возникли извивающиеся струйки тумана, они напомнили мне туман в долине вблизи ХаГарка, который Тарги использовал, чтобы собрать и укрыть в нём свои силы. Струйки мерцали призрачным зеленоватым светом, они явно были порождением зла, в памяти моей шевельнулось что–то давно забытое, похороненное в самой глубине. И запах, ещё более омерзительный, чем вонь, которую издавали фасы…

Внезапно Урук засмеялся, и смех его буквально поразил меня, так как по–моему смеяться было абсолютно не над чем: зловещие пряди тумана уже тянулись к нам — тонкие, похожие на чудовищные водоросли, о которых рассказывали салкары, живущие далеко на юге. Не переставая смеяться, Урук завёл тихую песню.

И я УВИДЕЛ его слова. Не знаю, каким волшебством это объяснить, но они, слетая с губ Урука, образовывали во мраке голубые искры, которые веером разлетались в стороны и собирались затем в сияющие скопления.

Одно из этих скоплений прикоснулось к пряди тумана. Возникла вспышка, туманный жгут резко отпрянул и начал собираться в сгусток, втягивая в себя соседние пряди. Сгусток не увеличивался в размере, но чем больше тумана поглощал, тем чернее становился.

Скоро весь туман сконцентрировался в этот сгусток, который пока не принимал определённой формы, а просто колыхался в подвешенном состоянии и источал угрозу. Мы взялись за оружие, и тогда сгусток опустился на дно туннеля, растёкся лужей и пополз к нам.

— Тарги! — воскликнул Урук. Он уже не пел, а кричал, как всегда поступают мужчины, бросая вызов врагам. — Тарги, неужели ты всё ещё считаешь меня своей игрушкой? Сталь, из которой выкован Сокрушитель Шлемов, нерукотворна, ты должен знать это! — он впервые назвал своё оружие по имени.

Туман рассеялся. Урук удовлетворённо кивнул.

— Он, должно быть, сильно потрясён. Тарги не из Великих, как и я. Но он, по–моему, вообразил, что сильнее меня и лучше умеет пользоваться чарами Тьмы.