Шрифт:
Жизнь Петра Авенариуса могла бы дать материал для увлекательного романа. Своим родоначальником Авенариусы считали некоего Ивана Хабермана, родившегося в 1516 году в чешском городе Эгере. Окончив Пражский университет, он, по обычаям того времени, перевел свою фамилию (означавшую «овсяный») на латынь и стал Авенариусом. Многие поколения рода Авенариусов были пасторами, учеными, врачами. Наш Петр Александрович был младшим представителем самой младшей линии дома и родился в 1843 году в Петергофе. До сих пор на Свято-Троицком кладбище в Старом Петергофе можно найти могилы Авенариусов и их многочисленных родственников. Двоюродный брат Петра Авенариуса пишет о нем: «Не было предмета (реального, а не отвлеченного), которого бы он не сумел сложить, разложить, опять сложить, и, наконец, смастерить…». [86] Еще учась в гимназии, Петр устроил у себя во дворе мастерскую и вместе с товарищем соорудил… маленький пароход, на котором доплывал до самого Кронштадта. Причем, все токарные, кузнечные и литейные работы юноша произвел самостоятельно. Из Технологического института Авенариус ушел в Корпус корабельных механиков и, еще будучи юнкером, посетил на мониторе «Первенец» Копенгаген и Стокгольм, а, став кондуктором, [87] отправился на фрегате «Александр Невский» в Средиземное море. Когда фрегат потерпел крушение, Петр Александрович вернулся в Петербург сухим путем. Человек неуемный, он заведовал одной из казенных мастерских, занимался приемкой ружей по новой системе и частной работой на заводе Путилова. С 1871 года он служил в Московско-Брестской железнодорожной компании, затем фактически основал Общество Приморской железной дороги и, наконец, увлекся новой идеей – созданием курорта европейского типа под Петербургом.
86
Авенариус Н. П. Наша семейная летопись. Варшава, 1872.
87
Кондуктор – в Российском флоте до 1917 года: старшее унтер-офицерское звание; лицо, носившее это звание; помощник офицера-специалиста.
Дача П. А. Авенариуса в Тарховке
П. А. Авенариус
Петру Александровичу удалось сделать все задуманное. Он построил Приморскую железную дорогу, основал замечательный Сестрорецкий курорт, который современники называли «Русским Биаррицем». По его мысли возникло пароходное сообщение с Кронштадтом через Лисий Нос, он организовал дешевое сообщение города с Невской заставой и до конца жизни оставался бессменным директором-распорядителем Невской пригородной конно-железной дороги. «Почти вся Невская застава знала в лицо свое коночное начальство», – так немного неуклюже, но искренне написано о П. А. Авенариусе в некрологе, опубликованном «Петербургской газетой». [88]
88
«Петербургская газета». № 332 от 03.12.1909.
Приморская железная дорога. Вокзал в Санкт-Петербурге. 1900-е годы
2 декабря 1909 года Петр Александрович скончался. На следующий день его тело было доставлено на Приморский вокзал и там, в присутствии всех свободных от работы служащих Приморской железной дороги, совершена лития. Затем специальным поездом гроб с телом Авенариуса привезли в Дюны и похоронили на кладбище при церкви Христа-Спасителя.
С того места, где когда-то находились церковь, кладбище и могила Петра Александровича Авенариуса, хорошо видна Приморская железная дорога…
После того, как передача вышла в эфир, мне позвонил один из слушателей и рассказал, что он совсем недавно видел расколотую надгробную плиту с могилы Петра Авенариуса. Корю себя за леность, за то, что так и не удосужилась проверить это.
Лахта – Ольгино
«Лахта – одно из древних поселений на берегу Финского залива. Оно существовало задолго до основания Петербурга. Это название представлено на старинных русских картах XVIII века. Само слово „лахта“ финского происхождения и буквально обозначает „залив“, „бухта“. Действительно, селение Лахта возникло близ мелководного залива, в который впадали речки Юнтоловка и Глухая (Каменка)» (К. С. Горбачевич, Е. П. Хабло. Почему так названы. 1985).
«С запада к Лахте примыкает Ольгино, и оба поселка представляют, по сути, единое целое, так что иногда, называя один, имеют в виду другой, или же и тот, и другой одновременно» (И. Богданов. «Лахта – Ольгино». 1999).
На современных картах Лахта – это название муниципального образования (бывшего поселка) и железнодорожной станции. Есть еще Лахтинский разлив, глубоко врезающийся в сушу, и Лахтинский проспект. Но ни на одной карте не обозначено, что Лахта расположена на берегу Маркизовой лужи.
Маркизова лужа – часть акватории Финского залива от устья Невы до острова Котлин. Таким забавным названием мы обязаны морскому министру Жану-Франсуа де Траверсе, при котором русский флот (вернее, то, что от него оставалось) за Котлин не заходил. Ничем больше в морской истории России маркиз не прославился, разве что стал героем исторического анекдота.
В приемную министра явился старый моряк, хлопочущий о пенсии для детей своего погибшего сослуживца. По каким-то причинам маркиз отказал ему, но моряк упорно продолжал приходить на прием каждый день. После второго или третьего отказа импульсивный (как все французы!) де Траверсе разгневался и влепил надоедливому просителю пощечину. Старый морской волк со слезами на глазах стойко перенес оскорбление и только спросил: «Ваше высокоблагородие, это мне, а что же сиротам?». Сентиментальный (как все французы!) де Траверсе устыдился, обнял моряка, и пенсия была тут же назначена.
А задолго до переменчивого маркиза существовало в этих местах Литориновое море, сменившееся впоследствии Древне-Балтийским. Оно покрывало все острова, на которых стоит Петербург, Ораниенбаум, Петергоф, Стрельну, Лахту, Лисий Нос и Сестрорецк. Береговые валы этого моря еще можно разглядеть вдоль побережья Финского залива. Теплое мелководное море, обилие рыбы «…вследствие слабой солености Финского залива в нем живут рыбы проходные или такие, которые с одинаковым успехом живут и в соленой, и в пресной воде; таковы килька, ряпушка, корюшка, невский сиг, салакушка, – случайная гостья – треска и т. д.» [89] – что еще надо человеку, чтобы освоиться на прибрежных землях. Он и осваивается – несколько стоянок первобытных людей найдено и в самой Лахте, и в ее ближайших окрестностях.
89
Некрасова В. Л. Путеводитель по северным окрестностям Ленинграда. Финляндская и Приморская ж. д. Л., 1927.
Первое упоминание деревни Лахта относится к 1500 году, и до начала XVIII века жизнь местных обитателей текла по веками заведенному порядку. Хоть и переходили эти земли из рук в руки, но рыба ловилась, птица водилась, небогатая почва исправно давала урожай. Но вот, проехал по берегу залива Петр Великий, основал Сестрорецкий завод, не забыл и Лахту: неподалеку у небольшой деревушки Верпелево посадил дубовую рощу и приказал построить деревянный домик – усадьбу «Ближние Дубки». Много позднее остатки этой рощи запечатлел на своих полотнах «Дубовая роща на Лахте» и «Дубки на Лахте» Иван Иванович Шишкин.