– Не смейте! Не смейте говорить ей такие слова! – зашипел подросток сдавленно. – Да, она дрянь, ну и что с того?! Я понимаю, что она дрянь – ну и что же?!.. Разве вы не хуже её во сто крат?!.. Причем все?! Она по крайней мере поддерживает мою программу возмужания, она беременна, наконец! А вы?! Вы что сделали для меня?!.. Поделился хоть кто-нибудь из вас хоть какой-нибудь информацией, которая мне так необходима?!.. Да ни разу!.. А она так здорово поддержала меня и дала мне всю информацию!.. И пусть она будет хоть трижды дрянь, она – единственный мой близкий человек!..

– О, Эльвира! О, ангел! Как они смеют тебя трогать?! – закричал находившийся уже рядом с ними Иван Бобылев. – Бедная девочка, оставьте ее в покое!.. У нее будет ребенок! Мой ребенок!.. Мы будем все жить дружно и счастливо! Это будет настоящая идиллия!

Учитывая ужасный вид Ивана Бобылева, его невероятную внешность персонажа фильмов ужасов вдвойне было непонятно – искренне говорит он или все же кривляется. Но словно бы не слышал последних слов его подросток... Не-Маркетингу даже показалось, что он слышал, но словно бы оказался избирательно глух к этим словам про «моего» ребенка (то есть ребенка Ивана Бобылева, получается, его, Не-Маркетинга, брата или сестричку).

Взгляды людей, находившихся в этот момент лобби, были обращены исключительно на Не-Маркетинга, Лебока, подростка, Эльвиру и Ивана Бобылева.

«А ведь получается, Эльвира теперь – моя мачеха!» – судорожно рассудил Не-Маркетинг, хотя ничего еще не было ясно.

– Так что не смейте обвинять ее! Это несправедливо, – продолжал шипеть подросток. – Я сам во всем виноват! Только я во всем виноват. Я здесь самый главный! Это моя задумка... Жизнь моя кончена, но так и было задумано!.. Так должно быть! Одна жизнь уходит, другая приходит! От этого никуда не деться. Это же программа моего возмужания!.. Я сам задумал ее!..

Похоже, он был на грани обморока.

О, тут было на что посмотреть!..

Пожалуй, что вид подростка, сдавленно шипевшего про свою программу возмужания, в чем-то сравнялся с видом Ивана Бобылева – актера из фильма ужасов, с которого забыли снять грим. Глаза подростка запали, черные круги окаймляли их, а лицо его было невероятно бледным, на губах пузырилась пена... Вся его тоненькая фигурка выражала какую-то чудовищную мысль...

– Программа возмужания!.. – хрипел он. – Моя программа возмужания!.. Не смейте ее ругать! Я сам!.. Это мое дело!.. Во мне – только темные инстинкты, мне не совладать с ними, я сам с собой покончил. У меня нет будущего! И не нужно! У таких как я не должно быть будущего. Мне на смену придет новая жизнь, жизнь моего ребенка – она будет лучше моей. Надеюсь, он не унаследует от меня ничего! Ничего! Никаких темных инстинктов!.. Инстинкты умрут вместе со мной!.. Я погублю их!..

Теперь они с Иваном Бобылевым могли играть в каком-нибудь отчаянном фильме на пару.

Изящные ноздри Эльвиры раздувались, лошадиные черные волосы блестели здоровым блеском... От нее еще сильнее понесло потом... Нет, это был еще не финиш! Но лошадь неистово рвалась к нему. Ей нужен был Великий город. Она хотела схватить его, сжать в своих тонких пальцах, вонзить в него свои длинные накрашенные ногти. Ей нужен был не подросток. Ей нужен был Великий город!..

«Да, Великий город!» – думала она. Про Великий город она слышала как-то все от того же подростка.

«Я не так-то прост! – думал подросток. – Я не так-то наивен. Я все понимаю. И я не так-то прост!.. Я зол, я циничен!.. О, что за чудовищная тоска!.. И кому нужна эта программа возмужания, если от нее такая чудовищная тоска! Программа возмужания не умиротворяет никаких темных инстинктов, темные инстинкты остаются, но к ним добавляется еще и ужасная тоска. Что я за дебил?! Что я за идиот?!.. К черту меня!.. Уничтожить меня! Стереть с лица земли!.. Гадкий, негодный ублюдок, который порождает миллионы проблем для всех и прежде всего для самого себя – вот кто я!.. Дебил!.. Ужасный дебил!.. Вообразить такого и нарочно невозможно!.. Зачем я – это я?!.. Зачем я не кто-то другой?! Не хочу быть самим собой!.. Ненавижу тебя, тварь – гадкий дебильный подросток!..»

– Это моя программа возмужания! – хрипел он.

Когда Не-Маркетинг закричал на отца «Ты-то зачем во все это лезешь?! Тебе-то что во всем этом нужно?!.. Перестань кривляться! Только тебя во всем этом не хватало!», тот сжал кулаки и в этот момент всем стало ясно, что сейчас он набросится на сына и примется его бить.

– Ну, бей, бей! – закричал Не-Маркетинг настолько громко, что, конечно, в лобби его крик расслышали абсолютно все, а стоявший у автоматических дверей охранник вышел из-за своего столика и шагнул в их сторону. Но продолжая со встревоженным видом смотреть на них охранник отчего-то этим выходом из-за столика и ограничился.

Все в лобби замерли так же как и охранник, и уставились на них, но драки не произошло, – Иван Бобылев так же громко, как и его сын закричал:

– Нет, я не буду тебя бить!.. Но знай, что я не кривляюсь и это все совершенно серьезно и правдиво, и у меня будет новый сын, сын Эльвиры! Вот он-то и станет жить в той квартире, в которую ты так и не захотел возвращаться!.. Я создал тебе замену – нового сына!

– А может быть дочку! – своего ехидства Лебоку было не сдержать.

– Я тебе уже недавно говорил, что мне необходимо встретить молоденькую девушку! – вопил Иван Бобылев.