У Бена было тревожно на душе. Уловка была или слишком простой, или слишком хитрой — пока он не мог решить точно.

— Ты думаешь, что он, — медленно заговорил Бен, — не имея ни малейшего представления о наших намерениях, рискнул увести одного мула с водой вниз просто так, чтобы заманить нас, а второго оставил на скале, чтобы мы угодили в ловушку? И это — с одними голыми руками, против наших двух винтовок и одного ружья? Не вижу смысла, Сэмми. Он не спустится к Мел.

— И что, по-твоему, он задумал? Объясни мне!

— Не могу. Просто не знаю.

Неожиданно стоящий над ними на скале мул пронзительно взревел, прокатилось жуткое эхо, и почудилось, будто от боли вскрикнула сама скала; рев животного перешел в леденящий вой, потом наступила напряженная пугающая тишина.

— Мул чем-то чертовски напуган! — заключил Райдербейт.

— Ну что, лезем наверх? — спросил Бен.

— Да, лезем. Ты двигаешься по направлению к мулу. Я буду подниматься тут и дождусь Хици.

— А что, если он не появится? Предположим, Хици останется с мулом.

— Стреляй без промаха, разнеси ему башку, прежде чем он метнет в тебя нож.

Бен взглянул туда, где лежала Мел, потом на скалу над ней; там не было заметно никакого движения. Он переломил ствол, проверяя, все ли патроны на месте, чист ли боек ударника, опущен ли вниз предохранитель. С резким, отрывистым звуком Бен вернул ствол на место.

— Удачной охоты тебе, солдат! — напутствовал его Райдербейт.

Бен начал взбираться вверх по каменной осыпи под отвесной скалой. Не пройдя и несколько шагов, он вдруг почувствовал себя страшно одиноким. Оглянувшись, увидел, что Райдербейт, как паук, ползет по гладким белым валунам.

Бен очутился как раз под уступом, где стоял мул, прошел еще ярдов пятьдесят, стараясь все время держать в поле зрения и Мел, и Райдербейта. Взглянул на часы. Было уже почти три часа ночи. Теперь он ясно видел на высоком уступе мула. Райдербейт в какой-то момент исчез в лабиринте скал и теней, а Мел отсюда казалась крошечной, едва различимой точкой рядом со стоящим возле нее мулом.

Бен перебросил ружье через плечо и продолжал карабкаться вверх. Луна светила прямо в глаза, ныли кости и мышцы, когда он на четвереньках взбирался на валуны, время от времени останавливаясь, чтобы передохнуть и осмотреться. Кругом не было никакого движения.

Ему потребовалось пять минут, чтобы добраться до верхних нагромождений валунов и вскарабкаться на ближайший уступ. Дальше он передвигался с большой осторожностью; было не так-то просто следить за тем, что происходит наверху, и каждый раз, поднявшись чуть выше, Бен настороженно снимал с плеча ружье. Он помнил, что у Хици Литера был нож, к тому же немец мог сбросить камень.

«Может быть, как раз в этот момент Хици в бинокль ночного видения следит за каждым его движением?»

У Бена началось головокружение; в лунном свете высота искажалась даже больше, чем расстояние, и, достигнув нового уступа, он уже не решался взглянуть вниз; он старался не смотреть и вверх, бросая лишь мимолетные взгляды по сторонам, чтобы не сбиться с выбранного пути. Мул стоял неподвижно на высоте тридцати футов; уступы стали круче и уже, местами они были разрушены и сужались до такой степени, что негде было поставить ногу. Бен почувствовал, что его охватывает паника. С ружьем за спиной он осторожно передвигался вдоль уступа шириной не более шести дюймов, ощупывая обеими руками скалу перед собой. Если Хици попытается броситься на него, у Бена хватит времени только на то, чтобы снять ружье с плеча и выстрелить из обоих стволов. Но не больше. Перезарядить ружье он уже не успеет.

Бен обогнул выступ скалы и взглянул вверх. Мул стоял на уступе, в десяти футах над ним. Бен затаился. Не доносилось ни звука. Бен взял в руки ружье и, опираясь на него и чувствуя, как под его весом хрустят мелкие камешки, полез на скалу, стараясь смотреть только вверх и борясь с головокружением.

Мул был привязан веревкой, конец которой тянулся к уступу, расположенному наверху, в пятнадцати футах. Бен попытался представить себе, что же здесь произошло? Хици Литер, должно быть, скакал на другом муле, медленно взбираясь на уступы и ведя второе животное за собой на веревке. Что-то случилось, и они разделились. Одному мулу удалось спуститься вниз, другой остался здесь. Только сейчас Бен понял, почему? Впереди уступ странно обрушился, словно кто-то откусил от него кусок. Перед мулом был глубокий провал, более чем в пятнадцать футов. Животному надо было бы повернуть и пройти обратно, но сам мул не мог этого сделать, его следовало бы провести в поводу, а Хици Литер почему-то не спустился за ним.

«Таков был план немца? — подумал Бен. — Или произошло что-то другое? Может быть, неожиданное даже для самого Хици?»

Внезапно охваченный неудержимой смелостью Бен рванулся вперед, зная, что, в любом случае, все кончится через несколько секунд. Он прошел по краю карниза, ниже мула, до того места, где мог взобраться наверх позади животного, и заметил, что веревка исчезает наверху, как раз над ним. Сильно развитый внутренний инстинкт подсказывал Бену, что Хици Литер прячется где-то наверху.

Вскарабкавшись по скале и очутившись позади мула, он увидел, что и тюк, и канистры с водой на месте. Держа ружье обеими руками и опираясь на него, Бен преодолел последние несколько футов, отделяющих его от веревки. Он тяжело дышал, тело покрылось холодной испариной, когда он добрался, наконец, до исчезающей наверху веревки. Переложив ружье в правую руку и опустив два пальца на курок, Бен схватил веревку и потянул ее вниз. Веревка опустилась на два фута и натянулась, как будто тащила за собой какой-то громоздкий предмет. По-прежнему держа ружье в одной руке, Бен налег на веревку всей тяжестью тела и рванул ее вниз.