— Если ты хочешь устроить свадьбу под водой, могу порекомендовать хорошего фотографа.

Беллини начинает хохотать.

— Не спеши покупать водонепроницаемые туфли! Конечно, это предложение мне польстило, но все же я сказала: «Нет». С ним очень весело, но не думаю, что этот парень — моя половинка. И потом, не хочу, чтобы мои дети с молоком матери всасывали кофеин.

Я улыбаюсь и обнимаю ее.

— В конце концов ты найдешь своего мужчину.

— Да, — оптимистично кивает Беллини. — Если уж молодой сексуальный бармен захотел, чтобы все было официально, то когда-нибудь я выйду замуж за того, кого действительно полюблю.

Болтая, мы проходим пешком примерно полквартала. Беллини ведет меня вверх по лестнице в маленький, слабо освещенный торговый зал, где вдоль стен стоят кровати самых разных форм и размеров.

— О! Ты не забыла, что я хотела купить новый матрас! — восклицаю я. — Мне надоело засыпать в мыслях о Билле. На старом матрасе я так и чувствую отпечаток его тела.

— Мне и самой нужна новая кровать, — отзывается Беллини. — Я поняла, что одним из плюсов брака с барменом мог бы стать предсвадебный поход по магазинам. Я бы наконец купила фарфоровый сервиз и на законном основании приобрела бы роскошную двуспальную кровать. Но мне вдруг показалось, что отказывать самой себе в таком подарке просто глупо.

— И то верно. Если ты можешь прыгнуть с парнем в постель до свадьбы, то почему бы тебе не купить новую кровать — опять-таки до свадьбы? — Я лукаво смотрю на подругу.

Беллини снова хохочет и принимается изучать дорогущие матрасы.

— Такие продаются исключительно в Лондоне. Совсем недавно они вышли на американский рынок. Мы попали на эксклюзивную распродажу. Только в розницу.

Никогда не переставала удивляться: буквально в каждом случае (даже если речь идет всего лишь о нормальном сне) она ухитряется иметь столь глубокие познания. Я весело подпрыгиваю на матрасе, но, заметив ценник, вскакиваю как ошпаренная.

— Двенадцать тысяч долларов? Он что, расшит золотом?

— Шелк, натуральная шерсть, кашемир, — перечисляет Беллини. Кажется, она здесь уже побывала.

— Не то что в моем свитере. — Я ощупываю свою «мериносовую смесь».

— А еще — все швы полностью скрыты, так что ты не проснешься с полосатой физиономией. А в нашем возрасте это важно, — назидает Беллини и добавляет: — На таком спит королева Елизавета.

— Королева Елизавета? — скептически уточняю я. — Ее трудно назвать кумиром молодежи. А на чем спит Николь Кидман?

— На ботоксе, — с ухмылкой отзывается Беллини.

Я осторожно присаживаюсь на королевское ложе.

— Фирма «Дуксиана»? — По радио я как-то слышала, что это якобы самая удобная в мире постель.

Беллини плюхается рядом — о чудо, матрас даже не колыхнулся!

— «Гипнос». «Дуксиана» устарела, — говорит Беллини; судя по ее насмешливому тону, некогда превозносимая марка значительно сдала свои позиции. Поспать можно, но это вам не «номер люкс». — На матрасе от «Гипнос» спит Лучано Паваротти. И Владимир Путин.

— Эти новые русские. — Я качаю головой. — Когда видишь кровать за двенадцать тысяч долларов, то начинаешь жалеть о падении коммунизма.

Беллини смеется и говорит:

— Честное слово, хороший матрас стоит любых денег. Люди проводят треть жизни в постели.

— Ты — половину, — дразню я ее.

— Да, если неделя удачная! — подмигивает мне Беллини.

Я ложусь на спину, пытаясь решить, в самом ли деле эта претенциозная мешанина из набивки и поддерживающих пружин может улучшить качество жизни. Кто-то говорил мне, что, посидев пять минут на матрасе в магазине, вы никогда не поймете, каково вам будет лежать на нем каждую ночь в течение многих лет. То же самое можно сказать и о мужчинах.

— Лучше прибереги деньги и купи себе массажер для ног и коробку успокаивающего чая с ромашкой, — советую я Беллини.

— Ага, и вибратор, — добавляет та. Она еще более практична, чем я могла предположить.

Я фыркаю в подушку и думаю, не поделиться ли с подругой новоприобретенной мудростью, что отпущенное нам нужно использовать по максимуму. Но с другой стороны, стремление — это тоже неплохо. Особенно если оно относится к хорошей кровати и человеку, с которым ее можно разделить.

Беллини тоже опускается на подушки.

— О чем думаешь, Хэлли? После того, что ты испытала, ты по-прежнему полагаешь, что брак — это хорошая идея?

— Ты имеешь в виду мой развод?

Я понимаю, что до сих пор не произносила этого слова вслух. Очень странно слышать его из собственных уст.

— Я никогда не предполагала, что мой брак будет расторгнут. Когда я сказала «да» у алтаря, то думала, что это навеки. Сейчас, раньше и потом. Но жизнь делает неожиданные виражи. Никогда нельзя предсказать, что будет, — не важно, какие усилия ты к этому прикладываешь.