В основу российской геостратегии того времени были положены два мифа: во-первых, что Запад в ответ на уход России из Центральной Европы обеспечит финансирование ее экономического возрождения; во-вторых, что заимствованные западные модели либеральной демократии и свободной рыночной экономики быстро приживутся на российской почве и также поспособствуют этому возрождению.

Внутри страны такая политика привела к «шоковой терапии» и формированию псевдорыночной, более того – во многом криминальной экономике, к массовому обнищанию населения. Невиданных размеров достигла коррупция, была ослаблена вся правоохранительная система, деформации не избежала и демократия как таковая, определившая общее направление политического развития страны.

Во внешней политике Россия утратила инициативу, сдала в значительной мере свои позиции в зоне стратегических интересов страны. В мире заговорили о нашей стране как о государстве, подобном «Верхней Вольте с ракетами». Нужно сказать, что именно утрата национально ориентированной внешней политики стала питательной почвой для неоевразийцев, которые не без основания объявили прокозыревскую ориентацию внешней политики как предательскую.

В настоящее время в связи с очевидным провалом «доктрины Козырева» представители этого направления сформулировали так называемую консенсусную геополитическую модель. Согласно ей, рекомендуется избегать крайних, опасных для будущего России концепций русского национализма, неоевразийства и западничества. Необходимо ориентироваться на геополитическую самостоятельность страны, реализм и прагматизм внешней политики и эффективно использовать имеющиеся в России возможности для влияния на глобальную геополитическую ситуацию.

В рамках этого подхода предполагается осуществить стратегию балансирующей равноудаленности от мировых лидеров. Такая стратегия предполагает:

• максимальное использование имеющихся у России рычагов воздействия на мировую политику;

• недопущение чрезмерного усиления отдельных геополитических центров;

• использование имеющихся между ведущими мировыми державами противоречий;

• применение во внешней политике принципа сбалансированных уступок. Представители этого направления предлагают также:

• восстановить лидерские позиции России на постсоветском пространстве;

• эффективнее использовать геополитические ресурсы, доставшиеся России от СССР;

• осуществлять дифференцированный подход к Западу, усиливая европейскую ориентацию и реагируя на американские претензии на мировое господство;

• устранить дисбаланс между западным и азиатским направлениями внешней политики посредством развития последнего;

• активнее использовать геоэкономические транзитные возможности России.

Сегодня представители этого направления объединяются вокруг Союза правых сил и отчасти «Яблока» Г. Явлинского. Данная позиция была изложена А. Чубайсом в конструкции так называемой «либеральной империи», в которой Россия не будет копировать Америку, а в экономической деятельности этнические ценности – правда, истина, справедливость – будут выше эгоистических устремлений, которые доминируют, по его мнению, на Западе [147] .

На фоне указанных направлений российской геополитической мысли выделяются взгляды Вадима Леонидовича Цымбурского [148] , философа и культуролога, который получил известность после опубликования статьи«Остров Россия. Перспективы российской геополитики». В ней он поставил задачу смены российского геополитического кода (или самоидентификации России в конце XX в.) с имперского на новый, который он назвал «островным». «Островная» концепция российской геополитической идентичности В. Л. Цымбурского не имеет ничего общего ни с хартлендом Х. Маккиндера, ни с автаркическими и по сути имперскими представлениями евразийцев.

«Остров-Россия» Цымбурского – это отдельно расположенная суша посреди сухопутного океана, отделенная от ушедшей вперед Европы довольно широким «проливом» лимитрофных стран Балтии и Восточной Европы. Россия как геополитический объект описывается им тремя постоянно действующими признаками. Во-первых, «это целостная геополитическая ниша русского этноса, лежащая к Востоку от романо-германской этно-цивилизационной платформы, не относясь к ней, и уже в пору своего конституирования в XVI в. превзошедшая коренную Европу площадью, а в XVII в. образовавшая особую платформу, заполнив пространство между Европой и Китаем» [149] . Во-вторых, это наличие огромных неосвоенных территорий Сибири и Дальнего Востока, служащих естественной защитой от угрозы с Востока, самая реальная из которых (татаро-монгольское нашествие) завершилась новыми приращениями российской территории. В-третьих, отделенность российской территории и на Западе от романо-германской Европы целым «поясом народов и территорий, примыкающих к этой коренной Европе, но не входящих в нее». Эта отделенность «территориями-проливами» (Прибалтика, Польша, Венгрия, Чехия) от центра западной цивилизации во многом определяла и определяет ход русской истории, которую невозможно адекватно описать ни представлениями Маккиндера о неподвижности хартленда – Россия, как географической оси истории, о замирании исторических процессов на территории хартленда, ни выделением евразийцами России в особую культурно-территориальную общность, развивающуюся по своим собственным законам (месторазвитие, имперское мышление, имперское политическое устройство и т. д.) [150] .

Остров-Россия для Цымбурского – это не только попытка геополитической идентификации и самоидентификации, но и концепция будущего развития России, концепция учитывающая ее нынешнее положение и геополитический статус, взаимоотношения с Западом, другими соседями, перспективы их изменений. Островная геополитическая доктрина означает для России полный пересмотр доктрины великоимперской. По Цымбурскому, главной задачей современной России считается интенсивное саморазвитие на «острове» и освоение восточных – зауральских территорий. Российская геополитика, по его мнению, должна на место глобальных приоритетов выдвинуть приоритеты внутренние, региональные. Ученый утверждает, что «вместе с большевистской государственностью окончился весь 280-летний великоимперский цикл российской истории. Может быть, в будущем России еще суждено будет распространяться на «территории-проливы», но произойдет это уже при ином состоянии мира… и, наверное, не на нашем веку» [151] .

В.Л. Цымбурский определил свою область исследований как «цивилизационная геополитика». В основе его концепции [152] лежит идея Великого Лимитрофа. Для объяснения этого геополитического феномена им были введены понятия: Лимес – неустойчивая окраина имперской или цивилизационной платформы и Лимитроф – промежуточное пространство между империями или цивилизациями.

На первый взгляд, в таком подходе можно видеть влияние цивилизационной теории С. Хантингтона. Однако трактовка Цымбурского имеет существенные отличия от подхода американского геополитика.