Нич Ниднибай
вернуться

Фраймович Леонид Львович
Шрифт:
* * *
Искариота мерзость в её устахОпасней зуда, смертней, чем прах.Мне говорили: «Инстинкт – не тронь!» —Не слушал, дурень – повисла вонь.Старухи похоть – позор в семье:Она блудила, а всё в дерьме.

Мона Кыся

Да, неудачно водил я кистьИ лоб интеллектом хмурил:Вместо «Джоконды» смотрит «кысь»С блудливой усмешкой шкуры.
* * *
Я думал: «Евреи… еврейка…», —Но всё оказалось не так.Такая же самка-копейка:Продала за сущий пустяк.В оргазме старухи убогом,За Искариота слюну,Забыла так подло и много…И тех, что уже не вернуть.Уж лучше б та, русская баба,Красавица, ей не чета,Любила меня для забавы,А после ушла б от жида.
* * *
Скотом во блуд вовлечена,Смерди, карга, маразмом этим.Даже в красавице говна,Что в непромытом туалете.В чудовище ж, как ты (простиЗа столь высокопарный стиль),Что в упомянутых шести.Я не забит, как Пастернак,Слезоточивой «женской долей»,Сегодня всё совсем не так:Свои лелеют «органоны».Но не для спермоисторженьяЛомал ребро нескучный Бог —Хотел узреть чудо рожденья,Услышать детский голосок.И может быть, мечтал всего,Что дедом назовут его,Что, несмотря на все зверинства,Огромно счастье материнства.
* * *
Животное то, что чучмеком звалось,(С кипой ли на лысенькой жопе?..)Срало, издевалось, удачно е…лось,Жрало, изменяло; иудина костьГнездилась на роже холопа.Роскошный подонок, он всё извонял,Воруя-торгуя… В «Бутырку»?..Была б моя воля – обратно б загналЯ выродка в мамину дырку.Вы спросите: «Кто?». Отвечаю: «Говно.И быть человеком таким не дано».
* * *
Надо мной посмеялась всласть,Но и я ведь смеялся тоже:Как в театре, разыгрывал страстьИ мечтал о другой, пригожей.Ну а, если не только мечтал, —Это вовсе моё уж дело:С кем я спалили, может, не спал…Я не пойман, а ты «загудела».
* * *
Не любите – не жалейте:Мукою добротыПодменять не смейтеВаши секс-мечты.Так сухое деревоВетвями вразмахГрудью в небо тянется,А корнями в прах.Лучше одиночество,Чем семья-мираж,Нелюбови зодчествоИ сердечных краж.

Врагу

Мой смертный враг, не радуйся ещё,Злорадной «негою томимый»:Наказан будешь палачом,Не пролетит тебя он мимо.Испепелит он в прах тебя,И уничтожит вражье племя…С ним хорошо знаком и я…Страшусь… Ведь имя ему – Время.

Монолог с Иосифом Бродским

Иосиф Александрович, жуть со стыдом!Сразу видно – из «тунеядцев».Не удосужились, видно, томАнри Бергсона в руки взять-то.Знал это всяк трудовик и повеса,Каждая бл…дь это подтверждала:Длительность ценна, а не словеса —Вам же поэзия всё дополняла.Я, дурачина, тоже Вам верил,Но (правда, здорово опоздавши)Кликнул на Бергсона в интернете —И обомлел, чуть его почитавши.

«Жид, жид, жид

По верёвочке бежит…»

Кому это они пели?.. Этому рыжему пацану, Мишке, кажется. Из частного дома в начале (или в конце?) улицы. Улица имени летчика… Мне они такого не пели. Они называли меня «рабочий жид», так как я, в отличие от того рыжего, был из бедняков. Классовая солидарность… Жлобья… Но я тоже бежал по верёвочке… И сейчас бегу.

Интересно, что я вообще помню с самого раннего возраста?..

Какие-то серо-коричневые эпизоды и глухие звуки…

Вот мама плачет на базаре, и – голос в репродукторе: «…виссарионович…»

Беспричинная моя злоба, кирпич у меня в руке, кровь из головы высокого мальчика…

Навозная тачка и я в ней, нагоняй и купание…

Маленькая злобная собака, вечно бросавшаяся на меня, когда я шёл из школы домой…

Вот я закапываю в землю свой блокнотик с двойкой по поведению…

Вот гонится за мной Милька, которого подговорили пацаны с улицы имени лётчика…

Всё плохое. Из хорошего – только шелковица и зелёные (несозревшие) абрикосы.