Бог создал в человеке «благоприятную среду» для восприятия Самого Себя. «Религиозное чувство», как его называют, есть способность и желание человека подобно Богу создавать и замечать красоту.

Творения гениев человечества показывают совершенство человека, каким его видит человек. Икона – совершенство человека, каким его видит Бог.

Сопоставив, например, «Давида» Микеланджело или «Джоконду» Да Винчи с рублевской «Троицей», увидим, что везде есть изображения совершенного человека. Однако человеческий взгляд на совершенство замкнут в себе – Давид и Джоконда прекрасны, но не осознают своей красоты. Будучи неспособными животворить, авторы не дали им этого.

У иконного образа настоящий автор – Бог, поэтому перед иконой можно молиться и услышать ответ. Икона несет нам духовный импульс, который «заряжает» наш дух божественным видением. Божий взгляд на совершенство не замкнут в себе – он приходит в мир через икону. Принцип иконы – это «принцип персоны», как его называл подвижник веры, аскет и духовный автор прошлого века архимандрит Софроний (Сахаров). «Верю и благодарю» Бога как личность-персону, а не бездушную идею или высший разум.

Вспомним об абсурдном благодарении автомобиля или самолета, которые доставили нас домой в целости и сохранности. Так же абсурдно верить, молиться и благодарить бога-принцип, идею или разум. Хотя все это полезно на пути человека к осознанию веры в способное животворить божество. Божество кардинально отличается от человечности, животворить не способной. Поэтому на смену научным принципам, статуям и картинам в сфере познания Бога приходит «принцип иконы».

Личный Бог «Авраама, Исаака и Иакова, а не философов и ученых» вдохновил Паскаля, чтобы он высказал саму мысль о Его личности, ставшую путеводной звездой веры именно для многих «философов и ученых».

«Я не верю в Бога, который награждает и карает, в Бога, цели которого слеплены с наших человеческих целей» (Эйнштейн). Нельзя не согласиться с великим ученым и великим человеком! «В нём всегда была какая-то волшебная чистота, одновременно и детская, и безгранично упрямая», – говорили об Эйнштейне другие великие ученые. В упрямстве детской простоты доносится до мира предложение не верить в придуманных человечеством богов – религиозных или атеистических. Исходит оно именно от Бога…

Евангелие открывается всегда заново, в какую бы эпоху ни жил человек. «Помоги моему неверию, Господи», – может прозвучать даже в сердце ученого. Он привык работать с утверждениями и доктринами, поэтому невольно отвергает Бога как доктрину, впрочем, признавая, что наука не может с помощью иной доктрины доказать, что Бога нет.

«Доктрина Бога как личности, вмешивающейся в природные явления, никогда не может быть в буквальном смысле опровергнута наукой, ибо эта доктрина может всегда найти убежище в тех областях, куда научное знание ещё не способно проникнуть» (Эйнштейн).

Доктрина не производит личности, личность создает доктрины. В том числе и доктрину веры, неудобную для науки…

В одно время с Эйнштейном мыслители и философы прошлого века все-таки описали личность не как доктрину, а как свободное бытие, которое всегда в общении с другими. Словесная пара «я и ты» иудейского мыслителя Мартина Бубера, например, – подходящий «научный взгляд» на личность, которая всегда есть «общение с другим».

В общении двух и более можно видеть не только человека, но и Бога. Бог – есть любовь, а значит общение в любви трех Ипостасей, единых в своем божестве. Общение триипостасного Бога – совершенство, которое может приобщать себе человека.

Человеческое «я и ты» обожествляется присутствием Бога-Троицы, Который уподобляет Себе общение людей во имя Христа. Существует возможность узнать Его имя и познакомиться ближе. «Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них» (Мф 18:20). Встреча людей во имя Христа раскрывается в непосредственном личном опыте.

Два человека – Лука и Клеопа – шли из Иерусалима в Эммаус, рассуждая о том, что произошло с Иисусом Христом. В это время Он Сам нагнал их по пути и, будучи неузнанным, спросил, о чем они говорят. Те удивились Его «незнанию» и рассказали, как многие полагали, что Христос «должен избавить Израиля», а первосвященники Его осудили на смерть и распяли. Впрочем, вспомнили они, бывшие у гроба Христа женщины не нашли там тела.

Тогда Тот, Чьего тела не было в гробе, открылся Клеопе и Луке, укоряя их в «медлительности сердца, чтобы верить» (ср. Лк 24:25). Он изъяснил им все из Писания, начиная от пророков. Убеждая верить, воскресший Христос рассказывает о Себе Сам, предваряя проповедь апостолов и Церкви. Вместе там их было трое. Таким бывает совершенство общения «я и ты» во имя Христа в присутствии Его Самого.