4. Подробного описания заслуживает также Асфальтовое озеро. Вода его, как уже было замечено, горька, неплодотворна, но притом так легка [1186] , что она удерживает на своей поверхности самые тяжелые предметы, бросаемые в нее, а человеку при самых напряженных усилиях не так легко окунуться в нее. Веспасиан, посетивший озеро для наблюдений над ним, приказал бросить в глубь несколько человек, не умеющих плавать, со связанными на спину руками, но все они, точно подхваченные ветром, были подняты вверх и остались плавать на поверхности. Замечательно также изменение цвета озера: три раза в день поверхность переменяет свой цвет и отражает солнечные лучи пестрой игрой цветов. Во многих местах озеро выделяет черные асфальтовые комья, которые плавают на воде, принимая по форме и величине вид воловьих туловищ без головы. Рабочие на озере пользуются ими, как источником пропитания, и собирают сливающиеся массы в лодки; когда челны наполняются, нелегко бывает отбить собранную массу, так как последняя вследствие своей вязкости прилипает к дну; снимают ее с помощью месячной крови женщин или урины: этим средствам она поддается. Этот асфальт употребляется не только при строении судов, но и для лечебных целей, так как он примешивается ко многим лекарствам. Озеро имеет пятьсот восемьдесят стадиев в длину, простираясь до Цоара в Аравии, и сто пятьдесят стадиев ширины. К нему примыкает область Содома, некогда богатая своим плодородием и благосостоянием городов, ныне же всецело выжженная. Она, как говорят, вследствие греховности ее жителей была уничтожена молнией. Еще теперь существуют следы ниспосланного Богом огня, и еще теперь можно видеть тени пяти городов. Каждый раз появляется вновь пепел в виде известных плодов, которые по цвету кажутся съедобными, но как только ощупывают их рукой, они превращаются в прах и пепел [1187] . Таким образом древние сказания о Содомской стране подтверждаются наглядно.

1. Чтобы изолировать Иерусалим со всех сторон, Веспасиан разбил лагери в Иерихоне и Адиде и в обоих городах поместил смешанные гарнизоны из римлян и союзников. Одновременно с тем он послал в Герасу Луция Анния с конным эскадроном и сильным отрядом пехоты. Тот взял город штурмом, перебил около тысячи юношей, не спасшихся бегством, семейства их обратил в военнопленных, а имущество жителей отдал в добычу солдатам. После всего он еще предал огню дома и бросился на соседние деревни. Кто мог, бежал, слабейшие погибли, а сами деревни были уничтожены огнем. Между тем как война охватила всю горную область и всю долину, жителям Иерусалима был отрезан всякий выход. Те, которые намеревались перейти к римлянам, охранялись зелотами, а те, которые еще не питали расположения к римлянам, были окружены войском, запершим теперь город со всех сторон.

2. Веспасиан только что вернулся в Кесарию и намеревался со всеми силами двинуться на Иерусалим, когда ему было сообщено о смерти Нерона, царствовавшего тринадцать лет и восемь дней. Как этот император обесчестил свой трон, оставив бразды правления в руках величайших злодеев, Нимфидия и Тигиллина, и недостойнейших вольноотпущенников; как затем последние составили заговор против него, а он, покинутый всеми телохранителями, с оставшимися верными ему только четырьмя отпущенниками бежал и в одном из предместий Рима сам лишил себя жизни; как те, которые его низвергли, были скоро после этого наказаны; какое течение и какой исход имела галльская война и как Гальба, провозглашенный императором, вернулся в Рим из Испании, но вскоре обвиненный своими солдатами в низких замыслах, публично на форуме коварно умерщвлен, а Отон возведен в его преемники, поход последнего против полководцев Вителлия и его падение; далее, восстания при Вителлии и бой у Капитолия; наконец, как Антоний Прим и Муциан после поражения Вителлия и германских легионов усмирили междоусобицу – обо всем этом я могу и не говорить подробно, как о делах общеизвестных и описанных многими эллинами и римлянами. Чтобы удержать связь событий и не прерывать нить истории, я вкратце указал на главнейшие моменты. – Веспасиан тогда отсрочил поход против Иерусалима, ибо он находился в напряженном выжидании, кому достанется престол после Нерона. И после того, как он услышал, что Гальба сделался императором, он не хотел приступить к нападению на Иерусалим, прежде чем не получит от него письменной инструкции насчет войны. Ввиду этого, он отправил к нему своего сына, Тита, который должен был приветствовать его и получить соответствующие приказания относительно иудеев. В тех же видах вместе с Титом поехал и царь Агриппа, пожелавший тоже посетить Гальбу. Но в то время, когда они на военных кораблях достигли берега Ахайи (дело было зимою), Гальба, процарствовавший семь месяцев и столько же дней, уже тоже был убит. На престол вступил Отон, овладевший им силой. Агриппа, невзирая на перемену правления, бесповоротно решил ехать в Рим; но Тит, как по внушению свыше, поплыл из Эллады в Сирию и поспешно прибыл к своему отцу в Кесарию [1188] . Томимые положением всего государства, ожидая потрясения римского царства, они с меньшим вниманием относились уже к войне с иудеями и, страшно озабоченные судьбой своего собственного отечества, считали нападение на чужих несвоевременным.

3. Но вместо этого над Иерусалимом стряслась другая война. Виновником ее был известный Симон, сын Гиоры, уроженец Герасы, молодой человек, который всемогущему в Иерусалиме Иоанну уступал хотя в хитрости, но превосходил его телесной силой и безумной отвагой. Вследствие этого именно он был изгнан первосвященником Ананом из Акрабатской топархии, над которой начальствовал, и присоединился к разбойникам, занимавшим Масаду. Вначале они хотя с недоверием относились к нему и позволили ему поселиться вместе с привезенными им женами только в нижней части крепости, между тем как они сами находились в верхней, вскоре, однако, он, обнаружив одинаковые с ними наклонности и овладев их доверием, мог уже принимать участие в их разбойничьих набегах и помогал им в опустошении окрестностей Масады. К более важным предприятиям он их все-таки не мог склонить: привыкнув к крепости, они боялись удаляться от этой своей разбойничьей берлоги. Но Симон стремился к власти и жаждал более крупных подвигов. А потому, как только услышал о смерти Анана, он расстался с ними, отправился в горы, через вестников обещал рабам свободу, а свободным вознаграждение, и таким образом собрал вокруг себя негодяев со всех сторон.

4. Имея уже сильную шайку, он грабил деревни в горах; но когда чем дальше – все больше стекалось к нему людей, он отважился спуститься в долину. Теперь он сделался страшным и для городов. Многие из знатных, привлекаемые его могуществом и счастливыми успехами его предприятий, стекались к нему на свою гибель, так что в его войске, кроме рабов и разбойников, было также не мало граждан, повиновавшихся ему как царю. С этим войском он исходил всю Акрабатскую топархию и страну до Большой Идумеи, грабя на всем пути. Близ деревни Наин он воздвигнул себе бастион, служивший ему, подобно крепости, гарантией безопасности; а в одной ложбине, называющейся Фараном, он устроил много пещер, кроме еще тех, которые нашел здесь готовыми, и превратил их в казнохранилища и магазины для помещения добычи; в них он хранил награбленный хлеб, в них также помещалась значительная часть его шайки. Ясно было, что эти пробные походы и другие приготовления ведут к экспедиции против Иерусалима.

5. Опасаясь изменнического нападения, зелоты решились опередить человека, возрастающее могущество которого сделалось угрожающим для них самих, и вооруженными в большом числе выступили ему навстречу. Симон принял сражение, многих из своих противников уничтожил, а остальных загнал назад в город. Он не доверял еще своему войску настолько, чтобы отважиться на штурм, и поэтому отступил, решившись прежде завоевать Идумею. Во главе двадцати тысяч тяжеловооруженных он двинулся к ее границам. Вожаки идумеян со всей поспешностью собрали со всей страны способных к бою, в числе около двадцати пяти тысяч, б'oльшую часть которых оставили, однако, внутри страны для защиты против вторжения сикариев из Масады, и встретили Симона на границе. Дело дошло до битвы, и хотя весь день продолжался бой, все-таки не знали, кто победил или был побежден. Симон возвратился в Наин, а идумеяне – к себе домой. Не много времени прошло, как Симон еще с более сильным войском вновь вторгнулся в их страну. У деревни Текои он разбил лагерь и послал к гарнизону близ лежавшего Иродиона одного из своих приближенных Елеазара с поручением склонить его к сдаче крепости. Гарнизон приветливо принял его, пока не знал еще о цели его прибытия; но как только тот намекнул на сдачу, они бросились на него с обнаженными мечами и преследовали его до тех пор, пока он, не имея куда скрыться, бросился со стены в пропасть. Он погиб моментально. Идумеяне же, которым могущество Симона внушало, однако, страх, порешили, прежде чем вступить в битву, выведать силы неприятеля.

6. На эту миссию вызвался добровольно Иаков, один из военачальников; но он замышлял измену. Из деревни Алура, где тогда сосредоточилось идумейское войско, он отправился к Симону и сговорился прежде всего насчет того, чтобы предать ему место своей родины, и взамен этого получил от него клятвенное обещание в том, что он навсегда останется в почете; затем он обещал ему еще свое содействие в покорении всей Идумеи, к чему Симон подстрекал его дружеским гостеприимством и подачей блестящих надежд. Когда после этого Иаков вернулся к своим, его первым делом было представить преувеличенное описание могущества войска Симона, затем в более интимных разговорах с начальниками и отдельными частями войск он старался привести все войско к решению принять Симона и без всякого вооруженного сопротивления передать ему высшую власть. Действуя таким образом, он одновременно с тем пригласил Симона через послов и обещал ему рассеять идумеян, что ему действительно и удалось. Ибо как только подступило войско Симона, он первый бросился на своего коня и, увлекая за собою своих сообщников, пустился бежать. Тогда страх обуял весь народ, и прежде чем дошло до столкновения, ряды расстроились и все отступили на родину.

7. Против ожидания, Симон без кровопролития вступил в Идумею и внезапным нападением взял прежде всего город Хеврон, в котором нашел богатую добычу и награбил огромные запасы хлеба. По свидетельству коренных жителей, Хеврон не только старше остальных городов в том краю, но древнее даже, чем Мемфис в Египте, ибо они число его лет определяют в две тысячи триста [1189] . Рассказывают также, что он служил местопребыванием Авраама, родоначальника иудеев, после его исхода из Месопотамии; оттуда также, как гласит предание, дети Авраама переселились в Египет. Их гробницы, прекрасно сделанные из великолепнейшего мрамора, по настоящий день показываются еще в том городе. На расстоянии шести стадиев от города показывают также исполинское скипидарное дерево, существующее, как полагают, от сотворения мира [1190] . Отсюда Симон исходил всю Идумею, не только опустошая деревни и города, но и разоряя всю страну. Ибо, кроме его тяжеловооруженных, следовали за ним сорок тысяч человек, так что самых необходимых съестных припасов не хватало для этой несметной толпы. К недостатку припасов присоединялась еще его жестокость и ожесточение против народа, что приводило еще к большему опустошению Идумеи. Подобно тому, как туча саранчи обнажает целые леса от листьев, так войско Симона оставляло позади себя полнейшую пустыню, сжигая одно, ломая другое, уничтожая все растущее на земле или растаптыванием или вытравливанием и делая своим походом возделанную землю обнаженнее пустыни. Словом, в опустошенных местностях не осталось ни малейшего признака обитаемости.