К тому времени, как вода закипела, я приготовил мамин чай от бессонницы. Я передал Рамону его кружку и аккуратно сел в кресло, уперевшись в подлокотник, чтобы снять напряжение со спины. Рамон включил по просьбе Брук новости. Между рассказом, Сихокс [33] и прогнозом погод, было вставлено тридцатидвухсекундное объявление о Брук.

— Эй, это же мой дом! — выкрикнула она.

Диктор не раскрыл ее имени или фотографии, заявив лишь, что сегодня утром молодая девушка была найдена убитой. К счастью, они не показали никаких кадров с семьей Брук и не успели взять у них интервью. Я надеялся, что у ее родителей хватит времени оплакать Брук.

Как только новости закончились, мы переключили на другой канал, чтобы узнать, о чем говорят там. Но никакой другой информации не было. Кажется, полицейские не распространялись по этому поводу. В противном случае, дикторы уже давно бы растрезвонили об этом. Сиэтл не был местом насильственных преступлений, и, как только они увидят фото Брук с выпускного вечера, все телевизионные продюсеры штата будут потирать руки в злом ликовании.

Мы с Рамоном сидели в неловком молчании, в то время как в новостях рассказывали о численности лосося. Думаю, Рамон тоже хотел бы утешить Брук, но не был уверен, что сказать, как и я.

— Мне жаль, Брук, — сказал я. Это было жалкой фразой, но мне нужно было нарушить тишину.

— Знаю, — сказала она, вздыхая. — Думаешь, теперь мы сможем все изменить?

Диктор продолжил бормотать о каком-то пропавшем бизнесмене с неудачным именем Дейв Девидсон, когда Рамон переключил на канал о готовке еды.

Как только мой чай был готов, я пожелал им обоим спокойной ночи и отправился к себе в комнату. В своем изнеможденном состоянии я вряд ли чем-то смогу помочь Брук, так что я переложил эту заботу на Рамона. Во всяком случае его навыки общения с людьми были лучше моих. Я достал свой медицинский мешочек из кармана и повесил его обратно на шею. Теперь он казался бесполезным, но так я чувствовал себя спокойней.

Несмотря на то, что я устал, я не смог заснуть сразу. Кажется, я прослушал уже половину своих пластинок, но музыка не помогала. Мой мозг не желал отключаться, и я продолжал размышлять, как будет чувствовать себя семья Брук, когда полицейские допросят нас, и заметил ли кто-то в зоопарке, что одна панда не ест бамбук. Также некоторое время занял поиск удобногго положения, чтобы не тревожить спину. Позже мне приснился кошмар. Я пытался добраться до паромного причала в центре города, в то время как за мной гнались людоеды-панды. Некоторые сны не нуждаются во Фрейде, чтобы объяснить их. Мой следующий шаг включал паром и что-то намного страшнее, чем панды.

Второй день подряд я просыпаюсь от стука в дверь. Я подскочил, перевернулся и упал с кровати, пытаясь не закричать, пока я обдумывал, как долго моя спина будет заживать, если и дальше продолжу тревожить ее так.

Рамон вбежал в комнату.

— Сэмми, вставай с пола. Сейчас же.

— Можешь сказать им, что нам не нужны Иисусы, печенье девочек-скаутов или кому там еще поклоняются мормоны, и позволишь мне полежать здесь в покое?

— Это полицейские.

У меня тут же перед глазами промелькнуло видение головы Брук в моем кресле.

— Чего ты стоишь, помоги мне, — сказал я, протягивая к нему руки. С помощью Рамона, я быстро натянул свитер. — Рамон, голова Брук — шкаф.

Рамон выбежал из комнаты. Он вернулся, шепча объяснения сумке Брук для боулинга и пряча ее в шкафу.

Я подумал, что здесь они сразу же будут искать ее, но насколько я знал, отрубленные головы сначала ищут под раковиной на кухне. В этом деле я был новичком. В любом случае у нас не было времени, чтобы придумать альтернативный вариант.

Детектив Данауэй был вежливым: спросил подходящее ли сейчас время для беседы. Он казался большим в моем дверном проеме, но как только я впустил его, то удивился, что он совсем не такой.

— Могу я вам что-то предложить? — спросил я, жестом предлагая ему сесть в кресло.

—Если у вас есть кофе, — сказал он, — я не откажусь.

Рамон отправился делать кофе, а я тем временем сел напротив детектива. Казалось, в свои сорок он был в лучшей форме, чем молодой я. Его каштановые волосы были коротко стрижены, а его подбородок гладко выбрит; ему не нужно было полагаться на усы для запугивания, как делают некоторые полицейские. Он не вел себя напоказ, но я не хотел бы нарваться на драку с ним. Я сел на диван лицом к нему, надеясь, что мои руки не трясутся, когда я взял кружку с кофе у Рамона. Детектив также взял свою чашку. В моем представлении, он был мужчиной, который пьет исключительно черный крепкий кофе. Я мог пить кофе без сахара, но, черт возьми, мне нужны были хотя бы сливки.

Детектив сделал глоток и поблагодарил Рамона.

— Вы, парни, догадываетесь, почему я здесь?

Данауэй, по-видимому, не любил тратить время попусту. Он поставил свою чашку на стол, не отрывая от нас взгляда.

По привычке, я бросил взгляд на свой скейтборд, так как обычно из-за этого я и общался с полицейскими. Он проследил за моим взглядом, и жесткий взгляд на его лице смягчился.

— Нет, — сказал он. Затем он вздохнул и откинулся в кресле, глядя на нас с Рамоном, сидящих на диване. — Кто-то из вас звонил на работу сегодня? Заезжал туда? Разговаривал с сотрудниками?