— Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, — вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, — а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!

— То-то умирать будем!

— Я от миру не отказчик, — говорил Дрон.

— То-то не отказчик, брюхо отростил!..

Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон напротив зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.

— Эй! кто у вас староста тут? — крикнул Ростов, быстрым шагом подойдя к толпе.

— Староста-то? На чт`o вам ?..— спросил Карп.

Но не успел он договорить, как шапка слетела с него и голова мотнулась на бок от сильного удара.

— Шапки долой, изменники! — крикнул полнокровный голос Ростова. — Где староста? — неистовым голосом кричал он.

— Старосту, старосту кличет... Дрон Захарыч, вас, — послышались кое-где торопливо-покорные голоса, и шапки стали сниматься с голов.

— Нам бунтовать нельзя, мы порядки блюдем, — проговорил Карп, и несколько голосов сзади в то же мгновенье заговорили вдруг:

— Как старички порешили, много вас начальства...

— Разговаривать?.. Бунт!.. Разбойники! Изменники! — бессмысленно, не своим голосом завопил Ростов, хватая за ворот Карпа. — Вяжи его, вяжи! — кричал он, хотя некому было вязать его кроме Лаврушки и Алпатыча.

Лаврушка однако подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.

— Прикажете наших из-под горы кликнуть? — крикнул он.

Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.

— Староста где? — кричал Ростов.

Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.

— Ты староста? Вязать, Лаврушка, — кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушак и подал им.

— А вы все слушайте меня, — Ростов обратился к мужикам: — Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.

— Чт'o ж, мы никакой обиды не сделали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали... Я же сказывал, что непорядки, — послышались голоса, упрекавшие друг друга.

— Вот я же вам говорил, — сказал Алпатыч, вступая в свои права. — Нехорошо, ребята!

— Глупость наша, Яков Алпатыч, — отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.

Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.

— Эх, посмотрю я на тебя! — говорил один из них, обращаясь к Карпу.

— Разве можно так с господами говорить? Ты думал что? Дурак, — подтверждал другой, — право дурак!

Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.

— Ты ее так дурно не клади, — говорил один из мужиков, высокий человек с круглым, улыбающимся лицом, принимая из рук горничной шкатулку. — Она ведь тоже денег ст`oит. Что же ты ее так-то вот бросишь или под веревку — а она и потрется. Я так не люблю. А чтобы всё честно, по закону было. Вот так-то, под рогожку, да сенцом прикрои, вот и важно.

— Ишь книг-то, книг, — сказал другой мужик, выносивший библиотечные шкапы князя Андрея. — Ты не цепляй! А грузно, ребята, книги здоровые!

— Да, писали, не гуляли! — значительно подмигнув, сказал высокий, круглолицый мужик, указывая на лексиконы, лежавшие сверху.

—————

Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался на деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из дома, Ростов сел верхом и до пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове, на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.

— Как вам не совестно, — краснея отвечал он княжне Марье на выражение благодарности за ее спасенье (как она называла его поступок), — каждый становой сделал бы то же. Если бы нам только приходилось воевать с мужиками, мы бы не допустили так далеко неприятеля, — говорил он, стыдясь чего-то и стараясь переменить разговор. — Я счастлив только, что имел случай познакомиться с вами. Прощайте, княжна, желаю вам счастия и утешения, и желаю встретиться с вами при более счастливых условиях. Ежели вы не хотите заставить краснеть меня, пожалуста не благодарите.