Шрифт:
— Ненавижу таких, — говорила Наташа. — Мне совестно. Шифоньерочку, когда тут остаются раненые. Петя, ведь это — гадко, что мы увозим вещи, а раненые остаются. Петя, Петька?! — сердито спрашивала она его. Они посмотрели друг на друга, и оба покраснели.
— Папенька хотел всё отдать, это маменька настояла, — сказал Петя.
— Петя, это нельзя, это гадко. Неужели мы такие же? — и Наташа стремительно побежала назад в дом.
Берга уже не было, он поехал в Юсупова дом распорядиться о шифоньерочке.
— Маменька, это нельзя, посмотрите, — кричала она, — мы уезжаем, а они остаются.
— Кто они?
— Они, раненые. Это нельзя, маменька, [2255] это ни на что не похоже... Нет, маменька, это не то, простите, пожалуйста, голубушка...
Петя стоял в дверях.
— Маменька, и я скажу, что надо бросить свои все вещи и отдать подводы. [2256]
* № 237 (T. III, ч. 3, гл. XVI, XVII).
2255
Зач.:и она зарыдала
2256
Зач.:Я себе ничего, я
[2257] Граф, [2258] услыхав слова Наташи, отошел к окну и засопел, как собака стучит, чутьем принюхиваясь к странному запаху, и упорно глядел в окно, не поворачиваясь к графине. Но с графиней происходило то же, что и с графом: она [2259] подошла к нему и потянула к себе за рукав камзола.
Граф оглянулся и встретил ее мокрые, виноватые глаза. Он бросился к ней, обнял ее, прижал подбородком ее плечо и зарыдал над ее спиной.
2257
Зач.:[Среди] толпы видна была тонкая, худая фигурка Наташи с черной головой, повязанной белым носовым платком. Много зрителей было прежде около раненых, но раненых было так много и все были так заняты своими делами, что помочь чем-нибудь никому и не приходило в голову, но как только Наташа с охотником взялась переносить раненых в дом, кормить, поить их, как из всех домов и от толпы повысыпались люди и последовали ее примеру.
Когда граф Илья Андреич с женою увидали Наташу, она надевала спавшую назад фуражку на солдата, которого Матюшка с Митькой несли в охапке на двор. Она шла сзади, ни на кого не оглядываясь, и делала руками жесты, как будто собою поддерживая равновесие раненого, чтобы ему было легче.
2258
Зач.:увидав эти и надписаны след. семь слов.
2259
Зачеркнуто:не дождалась его и надписаны след. три слова
— Mon cher, надо... — сказала графиня.
— Правда... яйца курицу... учат, — сквозь счастливые слезы проговорил граф. — Спасибо им... Ну так пойдем... [2260]
— Да совсем нет, я знаю, вы не посмотрели...
— Матюшка, — закричал граф громко [2261] другое распоряжение, — снимай всё с подвод, накладывай раненых. [2262]
Как будто выплачивая за то, что не раньше взялись за это, всё семейство с особенным жаром взялось за одно и то же дело. Постоянно прибывали раненые, уж не из одного своего дома, [2263] но и с соседних домов и постоянно находили возможность сложить то и то и отдать подводы. Никому из прислуги это не казалось странным. [2264]
2260
След. фраза — автограф Толстого.
2261
Зач.:весело. — Швыряй всё к чорту с подвод и надписаны след. шесть слов.
2262
Зач.:Соня была счастлива. Ей ни раненые, ни Москва, ни отечество не нужны были ни на грот. Ей нужно было счастие семьи, дома, в котором она жила. Ей хотелось теперь смеяться и прыгать. Она побежала в свою комнату, разбежалась, завертелась быстрее и быстрее, села, раздувши баллоном свое платье, и тихо засмеялась. Потом, уже удовлетворив этой потребности, она побежала к Наташе и стала помогать ей, соображая и делая всё гораздо лучше самой Наташи.
2263
След. пять слов вписаны рукой Толстого.
2264
Зач.:На другой день прибыли еще раненые и опять они остановились на улице. В числе этого последнего транспорта было много офицеров и в числе офицеров был князь Андрей.
— Четверых еще можно взять, — говорил дворецкий, — я свою повозку отдаю, а то куда же их еще.
— Ну, отдайте мою гардеробную, — говорила графиня, — Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку [2265] и отправили ее за ранеными через два дома.
Наташа находилась в восторженном, счастливом оживлении, которого она давно не испытывала. Она бегала по двору, по флигелям, по соседним домам, придумывала, что и что еще сложить и кого и кого еще забрать с собой. Соня с той же практичностью, с которой она прежде убирала свои домашние вещи, теперь распоряжалась складыванием их и удобствами размещения раненых. Наташа бегала по дому без толку, отдавая невозможные и неисполнимые приказания. Соня, напротив, всё обдумывала и соображала. Соня первая, обходя все флигеля, узнала о присутствии князя Андрея в доме. Она, не зная, кто он, подошла к его постели.
2265
Зач.:и в нее-то решили поместить князя Андрея и Тимохина. Вместо зач. вписан рукой Толстого над строкой и на полях дальнейший текст до конца следующего абзаца.
Князь Андрей лежал без памяти. [2266] Соня заглянула ему [2267] в лицо [2268] и помертвела так же, как и лицо раненого, и побежала к графине. [2269]
— Maman, [2270] — сказала [она], — князь Андрей здесь раненый, это нельзя, Наташа не перенесет этого. [2271] Что нам делать?
Графиня ничего не отвечала: она подняла глаза к образам и молилась.
2266
Зачеркнуто:Когда их стали переносить
2267
Слово: ему вписано рукой Толстого.
2268
Зач.:тому, который казался мертвым. Это был князь Андрей. Соня
2269
На полях:Соня целует особенно нежно Наташу.
2270
Зач.:говорила она
2271
Зач.:Ведь надо же этакую судьбу
— Пути господни неисповедимы, — говорила она себе, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала страшно выступать эта всемогущая рука, скрывавшаяся прежде от взгляда людей. — Видно, так надо, мой друг... [2272]
— О чем вы? — спросила с счастливым, оживленным лицом Наташа, входя в комнату.
— Ни о чем, — сказала графиня, — ехать, ехать надо.
Соня подошла к Наташе и нежно и грустно поцеловала ее. Наташа вопросительно взглянула на нее, но, не получив ответа, побежала делать последний обзор раненых.
2272
Зач.:— Вели отнести его в биллиардную, во флигель, и не говори Наташе.
Целый день еще этот не выехали. Наташа и Соня, как барышни, не ходили во флигель, где были раненые офицеры, потому что это было неприлично, и Наташа не узнала, кто лежит, умирая, около нее.
30-го Пьер <проспавший накануне 26-го> проснулся и увидал, что вокруг него всё укладывается и в его доме тоже. Он сел и стал считать l’Empereur Napol'eon и l’russe Besuhoff [император Наполеон и русский Безухов]. Да, это было тоже 666. Долго он сидел, передумывая и передумывая, и, когда он встал, он твердо решился оставаться в Москве и убить l’Empereur Napol'eon, виновника всех злодеяний. Иногда, изредка на него находили минуты сомнения и, боясь этого, он выехал <к графу Растопчину узнать об общем ходе дел. Он нашел графа счастливым: все> из дома.
Проезжая по Поварской, он увидал во дворе экипажи и заехал к ним. «Теперь я могу к ним ехать, теперь нет причины мне избегать ее, теперь — всё другое». Далее до конца— автограф на полях.
В комнате М-me Schoss, она [2273] знала, что лежал тяжело раненый офицер. Она не знала его фамилию. Она вбежала туда, чтобы узнать, едет ли он. Первое лицо, которое она увидала, был камердинер князя Андрея, который приносил ей записки от жениха. [2274] Какое-то давнишнее, счастливое и вместе грустное воспоминание мелькнуло в ее голове. Но она не узнала Петра.
— А вы едете? — спросила она.
— Как же-с, надо будет.
2273
Зач.:увидала Петра, этого камердинера
2274
Зачеркнуто:— Князь? — спросила она.
Петр вздохнул и указал на дверь. Наташа остановилась, вскрикнула и побежала вон из комнаты. Никому не отвечая, она побежала в дом, но, встретив людей, вернулась и побежала на двор. Прежде всех она села в карету и, закрыв бледное лицо платком, сидела, не шевелясь, в углу до самого отъезда. Перед вечером