Пьер, приблизившийся к извощику во время его разговоров о французе, теперь отдалился от него и [1667] стал ощупывать карманы. Денег с ним не было, ни кошелька, ни бумажника. [1668]

«Ну, как-нибудь, — подумал Пьер, [1669] — не станет же он уж очень просить... Что ж такое два рубля»... и он опять углубился в радостные мысли о том, как он тайно, инкогнито останется в Москве и для блага всего человечества совершит замышленное им дело.

— Да вам куда же, на [1670] Патриаршие надо? — спросил извощик, когда они проехали еще с полчаса. — Вот они самые и есть.

— Ах, это, — сказал Пьер, — а это какая улица? — спросил он, указывая на поперечную улицу с низенькими домиками, разбросанными между садиками.

— Да бог ее знает. Ей и названья нет. Кривой переулок зовут, а то тоже старая Козиха. Та вон Козиха настоящая, а это — Грузины, одно слово. [1671] Так вас куда ж везть?

— Нет, ты подальше еще, — сказал Пьер, [1672] — пожалуйста, еще дальше, я...

— Да куды ж дальше-то, — сказал извощик и, оглянувшись на седока, [1673] покачал головой.

— До Патриарших нанимал, значит и расчет подай, — сказал он, остановив лошадь.

— Вот видишь ли, — начал Пьер, — у меня здесь с собой денег... нет, а ты привези меня еще подальше, а потом... [1674]

— Так что ж ты садился, когда денег нет? Когда б я знал, я б с тобой за целковый рубль не поехал.

— Нет, да вот ты, пожалуйста... еще немного, а тут я... тебе часы отдам, — вдруг с радостью, вспомнив о часах, быстро сказал Пьер.

— Эх, народ, — сказал извощик, на что-то решившись, и опять погнал свою лошадь.

— Нет, ты, извощик, пожалуйста.

— Ваше сиятельство, граф! — послышался в это время Пьеру тонкий, женский голос. Он оглянулся и по пыльной, немощеной улице увидал шедшую [1675] красивую, худую 30-летнюю женщину [1676] в шерстяном зеленом платье и шелковом лиловом платке на голове.

— А я говорю: граф, я сейчас признала, — говорила, ямочками улыбаясь, женщина, подходя к Пьеру. Извощик остановил лошадь.

Пьер удивленными глазами смотрел на женщину, стараясь [1677] вспомнить, кто была эта знакомая женщина. Женщина, не умолкая, говорила.

— Хоть в каком экипаже ни будьте, а сейчас признала. Зачем, думаю, граф на таком извощике заехал, а как глянула, тотчас узнала. Наш, говорю, граф. Здравствуйте, ваше сиятельство, — сказала она с чуть заметным веселым упреком за то, что Пьер не узнавал ее. — Куда изволите?

— Ах, Ак... Аксюш... Аксинья... — сказал Пьер, вдруг узнав бывшую красавицу горничную княжон, которая лет 6 тому назад вышла замуж за бедного чиновника.

— Аксюшей звать извольте, ваше сиятельство, — сказала она, — я этой глупой гордости не имею. Куда изволите?

Пьер тяжело слез с дрожек.

— Ты где же? Откуда? — спросил он.

— Я-то? Вот домик наш, домой шла, ваше сиятельство, у Грузинской княжне была, они выехали, кое-что мне оставили, — сказала она, указывая на узел, который несла за ней кухарка. — Я, ваше сиятельство, хоть и не благородного рода, а с хорошими господами знакомство имею, только я никакой гордости не имею и напрасно так Евстигнеич, ваш дворецкий, обо мне понимали.

— Это твой дом? Аксюша, можно я к тебе пойду?

— Осчастливите, ваше сиятельство, милости прошу, сюда ступай, — сказала она извощику, указывая на свой домик, который был в 10 шагах, и направляясь к нему с Пьером. [1678]

— Ежели Евстигнеич на меня тогда сплели княжне, так бог их накажет. А я и не нуждаюсь, по милости божьей и вашей, а дай бог им. Я никогда интересанкой не была, и напрасно так обо мне понимают. Княжна сами тогда сказали: ты, Аксюша... [1679]

— Эх, народ, — сказал извощик, на что-то решившись, и опять погнал свою лошадь.

«Гм, как странно! — думал Пьер, улыбаясь. [1681] — Ну, куда же я попаду? — задал он себе вопрос. — Да, в гостиницу, куда-нибудь подальше за город. Там я пошлю за деньгами. Да, это будет очень хорошо».

— Извощик, — начал было он, но в это время тонкий, женский голос окликнул Пьера. Он оглянулся и по пыльной, немощеной улице увидал шедшую красивую, худую 30-ти-летнюю женщину в шерстяном зеленом платье и шелковом, лиловом платке на голове, лицо которой показалось ему знакомо. Пьер тронул рукой спину извощика, и извощик остановился.