«На Троицину неделю 1924 года я ехал в Грац. Между Пассау и Веной я оказался один на один в купе с молодым человеком. Сидя напротив, я читал книгу. Вдруг я заметил, что голова молодого человека наклонилась вперед, будто он задремал. Но через мгновение он принял обычную позу и, сидя с закрытыми глазами, вынул из кармана записную книжку и что-то там написал. Затем вырвал исписанный листок и протянул мне его со словами: «Возьми это и сохрани. Однажды тебе будет сказано, что это означает». Пастор Гребер, удивленный обращением на «ты», все же просмотрел записку, исписанную непонятными ему знаками. «Тут молодой человек совершенно пришел в себя. Он ничего не помнил из того, что только что произошло, не помнил, что передал мне записку, и ни словом не обмолвился об этом. Когда я показал ему записку, он не смог прочесть таинственных знаков».

В то время пастор Гребер уже находился в контакте с потусторонним миром, получая через различных медиумов интересные сообщения. По возвращении в Грац он носил записку в бумажнике в течение 14 дней. Однажды субботним вечером он оказался в семье своего «говорящего медиума», молодого человека лет шестнадцати — семнадцати. «Мальчик был один в комнате. Через короткое время он впал в транс и сказал: «Покажи мне записку, которую ты носишь с собой — ту, которую тебе передали по пути в Грац». «Я дал ему листок бумаги. Он прочел его и заговорил: «Завтра после обеда к тебе придет один еврей. Люди думают, что он болен. На самом деле его жестоко мучает злой дух, обладая над несчастным такой властью, что тот не может сказать почти ни слова. Как только еврей придет, позови того молодого человека, через которого я говорю. Все остальное предоставь мне. Ты увидишь нечто великое. Эта записка была написана духом-хранителем еврея рукою молодого медиума в купе поезда. Дух-хранитель еврея — это его покойный дядя из Кёльна. Злой дух, мучающий еврея, был тоже его покойным родственником».

На следующий день около 16 часов у двери дома пастора позвонили. «Я открыл и был ужасно напуган видом человека: все его члены были скрючены, а голова дергалась, будто от нервного тика. Он хотел, было, что-то сказать, но не смог произнести ни слова. Взяв за руку, я провел его в свою комнату. И тут же позвал мальчика. Мальчик пришел, впал в присутствии еврея в транс, встал, протянул руку по направлению к нему, будто заклиная его, и заговорил на языке, которого я не понимал. Еврей несколько раз пошатнулся, будто под воздействием невидимой силы, а затем, явно освободившись от насилия, заплакал от радости и заговорил без запинки. Он рассказал мне, что точно знает, что с ним только что произошло. Будучи ясновидящим, он видел духов, окружавших его — как добрых, так злых. Его добрым духом был его дядя из Кёльна. Злым духом был его родственник, которого при этой жизни он не знал. Злой дух хотел удержать его от прихода ко мне, кричал ему вслед самые грязные ругательства на иврите. Некоторые он мне даже назвал. Теперь он надеялся, что навсегда освободился от своего злого спутника. Он знал также, кто был тот дух, который освободил его сегодня. Вынув из кармана молитвослов, он показал мне древнееврейскую молитву, обращенную к высокому небесному князю. Еврей был прав. Это и был тот самый добрый дух. Пока я продолжал разговаривать с евреем, мальчик снова впал в транс, обратясь ко мне со следующими словами: «То, что я тебе сейчас скажу, этот человек не услышит. Сейчас его органы чувств ничего не воспринимают. То, что ты сегодня пережил, произошло для твоего поучения — и для поучения этого человека. Он будет лишь на краткое время освобожден от злого духа. Тот вскоре вернется и будет мучить его до самой его смерти. В этом нет несправедливости. Он заслужил эту муку. К тебе он уже больше не придет. У него на это просто не хватит сил». Я спросил человека, понял ли он, о чем только что говорил мальчик. Человек ответил, что ничего не слышал… Глубоко потрясенный, я простился с этим несчастным. Он действительно уже никогда не приходил ко мне».

В 1956 году в британском парламенте обсуждалась возможность отмены смертной казни. Члены Палаты лордов были искренне удивлены, когда маршал авиации, Лорд Даудинг (Dowding) поставил вопрос о том, что же происходит с убийцей после экзекуции? Будучи спиритистом, он был убежден, что дух остается жить, и что духи такого рода, лишенные своего земного тела, зачастую оказывают влияние на чувствительных (сенситивных) людей, совращая их из чувства мести за произведенную над ними казнь, к преступным действиям. Лорд Даудинг говорил о людях, предрасположенных к медийной деятельности, легко поддающихся дурному влиянию, которые могут в состоянии «одержимости», в состоянии пониженной дееспособности (или в состоянии алкогольного/наркотического опьянения, а также в припадке гнева) совершить преступление, которое бы они с презрением осудили в нормальном состоянии. Иными словами, смертная казнь за преступление против человеческой жизни не привела бы в результате ни к чему хорошему.

То, что такие состояния одержимости возможны, известно каждому спиритуалисту, да, в сущности, и каждому духовному пастырю, если он считает правдивыми многочисленные притчи об исцелении одержимых. «И вот..: что Тебе до нас, Иисус, Сын Божий?» — закричали два бесноватых чужими голосами, встретив Его (8 Мат. 18–31). Подобные библейские истории можно было бы приравнять к легендам, если бы с тех пор не было случаев одержимости; и наоборот: значительная часть пациентов наших сумасшедших домов вовсе не «душевнобольные» в медицинском случае, а одержимые. Это, в частности, неопровержимо доказал на сотнях примеров американский невропатолог профессор доктор К. Викланд (C. Wickland) С помощью своей супруги, обладавшей медийными способностями, а также применяя электрошоковую терапию, доктору Викланду удалось многих потусторонних (в основном, без их ведома) отвлечь от их жертв (одержимых) и перевести их в медиума — собственную супругу. Тогда, как правило, удавалось побеседовать с духом-одержителем, получить от него какие-то сведения, разъяснить ему его состояние. Таким образом доктору Викланду в течение трех десятков лет удалось излечить бесчисленное количество «сумасшедших». Он помогал не только страдавшим живым обитателям его клиники, но уже лишенным земной оболочки. Беседы доктора Викланда с этими потусторонними, которые в силу своего невежества не могли оторваться от земной сферы, представляют собой потрясающее свидетельство того, сколь негативно могут воздействовать такие «отщепенцы» на людей, «если ими движет неутоленная страсть присоединиться к ним и превратить их в конце концов в беззащитные инструменты своих низменных устремлений». Если попытаться объяснить все эти факты «подсознанием» миссис Викланд, если квалифицировать все те бесчисленные личности, полностью осознающие свое «я», которые использовали медийные способности и тело миссис Викланд для самовыражения, объявить их «частичными личностями» или «раздвоенными «я» медиума, то в ней — по логике вещей — скрытно должны были существовать более тысячи подобных «мини-миссис Викланд». Вот уж действительно смелая гипотеза! Так что прав немецкий переводчик книги Викланда, доктор медицины Вильгельм Байер (Wilhelm Beyer), спрашивая в своем предисловии наших исследователей психики и психиатров: «Да как же смогла именно миссис Викланд, тихая и терпеливая соратница доктора Викланда в его успешной врачебной практике, хранить и вызывать из своего подсознания столь невероятное количество различных кругов сознания своего собственного «я» в виде самостоятельно действующих личностей? На сегодняшний день это, пожалуй, единственное приемлемое объяснение такого рода явлений, известных каждому психиатру или психологу как диссоциация или раздвоение личности… Не становится ли такое предположение просто абсурдным, если количество «субличностей» достигает сотен и даже тысяч?» Доктор Байер продолжает:

«Почему же тогда психические отклонения в больном исчезают, благодаря тому, что миссис Викланд вызывает в своем «я» личность, обладающую теми же особенностями, которые идентифицируют пациента как психически больного? Такое множество «личностей» в одном медиуме и — в еще большей степени — исцеляющее действие на психически больных лишают принятые сегодня объяснения новейшей психологии всякой достоверности… Нашу новейшую науку о душе обуревает неодолимый ужас перед духами. Может быть, это просто ужас перед насмешками особо умных товарищей, для которых духов не существует и существовать не может, потому что они задушили в себе собственно дух и считают духом идола по имени разум». Однако доктор Байер не утверждает, что постулаты нашей современной науки о душе совершенно неверны и бессмысленны. «Во всем, что она обнаружила, есть, без сомнения, нечто правильное; вот только ее объяснения безнадежно далеки от сути».

Вообще-то следует прочесть книгу доктора Викланда, чтобы составить себе представление об его методе лечения одержимых. В сущности, одержимые сами в большой степени предрасположены к медийной деятельности. Именно поэтому медиумы подвергаются столь большой опасности. Так как медийные способности можно пробудить с помощью гипноза или просто развить, как, например, доказал доктор Милан Рицль, «создатель медиумов», здесь проявляется та же опасность. Но где нас не подстерегают какие-либо опасности? Утверждение, что опасности грозят нам лишь в спиритизме, было бы невежеством. Вследствие любой интенсивной односторонней, то есть действующей в одном направлении мысли может возникнуть «идея фикс», то есть можно, как говорится, стать одержимым какой-то идеей. Даже практические занятия йогой без опытного руководителя могут вызвать тяжкие душевные нарушения. То же относится и к антропософии. Антропософы считаются ярыми противниками спиритизма, предупреждая о его опасностях. Однако известно достаточно случаев тяжелых психических расстройств, вызванных штейнеровскими методами обучения для достижения паранормальных способностей. В свое время много шума наделал случай с художником Эрихом Бамлером (Erich Bamler), у которого после обучения под личным руководством доктора Рудольфа Штейнера (Rudolf Steiner) начался распад клеток крови, что привело к длительному, болезненному и опасному для жизни заболеванию. Так же дело обстоит и в наше время. В. О. Рёзермюллер (Roesermueler) рассказывает: «На глубокие раздумья навел меня господин, пришедший ко мне, который под влиянием потусторонних существ застрелил одного из ведущих представителей антропософической школы. Он рассказал, что штудировал руководство Рудольфа Штейнера по развитию сверхчувственных способностей. Интеллектуальный (или духовный) тренинг, рекомендованный в этой книге, превратил моего посетителя в одержимого. В этом состоянии он безо всякой вины с его стороны совершил свой ужасный поступок». Еще большие опасности таят в себе определенные «школы адептов» и тайные общества. Внешне производя впечатление благородных сообществ, выступающих за высшие человеческие идеалы, раздавая титулы и ученые степени, они на практике используют жесткие уставы для своих членов, пытаясь обрести неограниченную власть над своими легковерными приверженцами. Не в последнюю очередь нужно сказать и о бесчисленных случаях религиозного фанатизма, пьянства, эротомании и подобных случаях, причиной которых зачастую является одержимость. Так что если запрещать опыты и методы для установления контакта с потусторонним миром лишь потому, что они несут в себе опасность нервных расстройств, то нужно запретить и отправление всех религиозных культов. Ведь уже множество людей вследствие слишком рьяных занятий религиозными вопросами и представлениями сошли с ума, стали представлять себя Богом или Иисусом Христом, попадая в конце концов в лечебницы для умалишенных. В русском плену я сам был свидетелем подобных фактов. И если уж быть совсем последовательным, то следует запретить современные средства передвижения, так как только в Германии вследствие их использования гибнут от 15 000 до 20 000 человек в год (сведения наверняка устарели), не говоря уже об огромном числе инвалидов. Если так взглянуть на вещи, то приходится констатировать, что имеется очень мало видов деятельности, так сказать, поприщ, не связанных с теми или иными опасностями. Риск общения с потусторонним миром можно было бы существенно снизить, если бы те, кто занимается этим, знали вообще, что такой риск есть и что он велик. Поэтому подобной практикой следует заниматься лишь тем, кто:

1) обладает сильным характером и моральной зрелостью;

2) в достаточной мере занимался теоретическим изучением вопроса, а стало быть,

3) полностью сознает все опасности, лежащие в природе этих занятий.

Ведь, как известно, осознанная опасность — это уже пол-опасности, потому что против нее можно вооружиться или хотя бы знать, как к ней подойти. Во многих случаях одержимости, исходящей от потусторонних, духи зачастую не сознают тяжких последствий для одержимых. Это, в частности, доказала терапия доктора Викланда, когда некоторые «духи одержимости» не хотели ничего слушать, упорно возвращаясь к своему состоянию (в особенности это касалось тех, кто умер в состоянии опьянения или был при жизни подвержен иным пагубным страстям). Примеры дурного воздействия на слабовольных людей можно наблюдать хоть каждый день. Сознательное или неосознанное внушение — в личной или профессиональной жизни, в области так называемого создания общественного мнения, что на самом деле является манипуляцией общественного мнения, противостоять которому могут лишь личности с сильной волей, сохраняющие способность к независимому мышлению. Еще более наглядны такие примеры при применении гипноза: гипнотизер в состоянии воздействовать лишь на человека, чья воля слабее его собственной. Конечно, в том случае, если испытуемый добровольно не займет пассивную позицию подопытного кролика. Так как мы уже с уверенностью можем признать, что подлинное «я», точнее, флюидный человек, продолжает жить после смерти его земного тела, то нетрудно предположить, что подобные волевые воздействия возможны и из мира иного. Вот тогда-то и имеют место случаи одержимости. Наши невропатологи хотят все объяснить такими понятиями, как шизофрения (болезненное расщепление рассудка), безумными идеями (маниями), истерией и т. д. Они сумели бы добиться гораздо больших успехов в исцелении «больных», если бы ознакомились с деятельностью доктора Викланда и попытались повторить его опыты, как это уже с успехом делают врачи в США, Англии, Франции и Италии. Так, например, доктор Ф. Раканелли (Racanelli) сообщает в своей книге «Le Don de Gu'erison» (Париж, 1951 г.) о своей пациентке, 47-летней вдове, которую звали Амнерис Н., страдавшей различными заболеваниями, не поддававшимися никакому лечению. «Ее случай был крайне интересен, — пишет доктор Раканелли, — потому что во время припадков из ее «я» заявляла о себе некая Филомена из Фросимоны, якобы певица из кофейни. Иногда бывало нелегко понять, кто здесь Амнерис, а кто — Филомена из кофейни. Во всяком случае, за несколько лет «певица» почти полностью овладела Амнерис. Однако благодаря незначительным деталям врачу всегда удавалось различить обеих. Амнерис была из Тосканы, а Филомена — дух или «личность-отщепенец» — говорила на римском диалекте. Кроме того, она всегда сама называла себя. Я говорил, например: «Амнерис!» — «Нет, это я, Филомена». — «Да как же ты можешь быть Филоменой, когда я вижу перед собой Амнерис?» — «Я теперь дезинкарнирована. [41] В виде вибрирующего флюида я захватываю нервные центры Амнерис, душа которой в это время держится в сторонке. [42] Я проявляюсь в других ее органах, вызывая феномены, которые вы называете патологией и которые исчезают, как только я перестаю на них воздействовать». — «А ты уверена, Филомена, что не являешься подсознанием Амнерис, ее неудовлетворенными желаниями, ее надеждами, когда она была еще совсем молоденькой девушкой, ее неисполненными потребностями как женщины и матери? Ведь не исключено, что ее желания или страсти так крепко засели в ее душе, что проявляются сейчас как конкретные явления; то есть как некая отделившаяся часть ее личности, возможно, противоположная ее природе, в какой-то степени — негатив?» — «Нет, нет, это нечто совершенно другое. Я — это я, и у меня есть прошлое, которое не имеет ничего общего с прошлым Амнерис. Я действительно когда-то жила и вела очень бурную жизнь. Сегодня я тебе расскажу о ней, позже я все еще и запишу. Я родилась во Фримоне у бедных родителей. Мой отец замучил мою несчастную мать — физически и морально — до смерти. Десяти лет от роду я пошла в харчевню, где выполняла самую тяжелую и грязную работу, чтобы не умереть с голоду. Когда мне исполнилось двенадцать, меня изнасиловал один дрянной мужик. Я промолчала, чтобы не потерять место. Я очень похорошела, и в пятнадцать лет я уже не захотела оставаться подавальщицей. Я стала метрессой богатого, пожилого господина. Он был не прочь дать мне какое-то образование, но был так ревнив, что постоянно не спускал с меня глаз. В конце концов мне это надоело, и я стала петь в кофейне. Но моя непрекращающаяся погоня за все более острыми удовольствиями бросала меня все ниже и ниже по ступеням человеческой жизни. Я не стеснялась брать деньги с мужчин, посещавших меня; но все усиливавшаяся привычка к роскоши заставляла меня вновь и вновь разбазаривать все, что я наживала. Однажды ночью, будучи в Риме, я в три часа ночи ехала домой. В темноте повозка налетела на дерево, и меня отправили в больницу с переломом черепа, где я умерла, не приходя в сознание». — «То есть ты умерла проклятой!» — «Нет, я не была проклятой, а была очень далека от Бога! Сразу после удара я ненадолго пришла в себя. Я не могла говорить, а только тихо плакала: «Боже, спаси меня!» — «Почему же ты тогда прицепилась к этой бедной женщине?» — «Это было так ужасно… Смерть вырвала меня прямо из моей бурной жизни, не дав хотя бы немного подготовиться к ней. Я не отдавала себе отчета в том, что умерла, что отделилась от своего тела. Я думала, что все еще живу. И вот я начала бродить по Земле, охваченная жаждой земной жизни, которую я непременно хотела удовлетворить. И прежде всего мне страстно хотелось разного рода излишеств. Однажды я услышала зов, идущий с Земли…» [43]