Подлецу приходится переносить меньше оскорблений, чем честолюбцу.

Если бы люди не льстили друг другу, общество не могло бы существовать.

Мы часто убеждаем самих себя в истинности нашей лжи для того, чтобы она не была видна; мы обманываем самих себя для того, чтобы обмануть других.

Люди не понимают друг друга. Безумных людей гораздо меньше, чем мы думаем.

Болезни останавливают проявления наших и добродетелей и наших пороков.

У слабых умов нет своих заблуждений, потому что они не могут самостоятельно думать, хотя бы и ошибочно; они всегда увлечены заблуждениями других.

Тщеславие есть самое естественное свойство людей и вместе с тем оно-то и лишает людей естественности.

Невозможно отучить людей изучать самые ненужные предметы.

Признак большой жестокости и низости оскорблять опозоренного человека, особенно если он беден; нет того преступника, из которого нищета не сделала бы предмета сострадания.

Я ненавижу строгость и не считаю ее полезной. Римляне не были строги. Они изгнали Цицерона за то, что он предал смерти Лентула, хотя Лентул и был изменник. И сенат помиловал сообщников Катилины. Так управлялся могущественнейший народ мира. Нам же, маленькому варварскому народу, всё кажется, что у нас еще слишком мало виселиц и казней.

Легче говорить новые вещи, чем согласовать и собрать воедино всё то, что было уже высказано.

Мысль, высказанная вполне ясно, не нуждается в доказательствах.

Все люди рождаются правдивыми и умирают обманщиками.

Только мощные и проникновенные души делают истину предметом своей страсти.

Шарль Луи барон де Секонда, граф де (Montesquieu) Монтескьё родился в 1689 году и умер в 1755 г.

Писатель этот настолько известен своими большими сочинениями: «Lettres Persanes»,7 «Consid'erations sur les causes de la grandeur des Romains et de leur d'ecadence»8 и в особенности знаменитым, имевшим огромное влияние на государственное устройство христианских народов, «Esprit des lois»,9 что небольшое собрание его мыслей мало замечено и почти неизвестно. А между тем мысли эти, несмотря на свою малочисленность, не менее замечательны, чем мысли Ларошфуко, Лабрюйера и Вовенарга и носят на себе особенный, свойственный Монтескьё, характер спокойствия и основательности.

Л. Толстой.

Не могу объяснить себе, почему властители с такой легкостью воображают, что они — всё, и почему народы так легко верят, что они — ничто.

Любить чтение значит любить менять часы скуки, которые всякий испытывает, на часы большого наслаждения.

Несчастное положение людей! Едва ум достиг зрелости, тело уже начинает слабеть.

Человек, хорошо пишущий, никогда не пишет так, как пишут другие, но так, как он сам пишет: по этой же причине бывает и то, что человек, говорящий дурно, неправильно, говорит хорошо.

У сильных мира — удовольствия, у народа — радость.

Я раз сказал одному человеку: «Стыдитесь! У вас чувства, как у вельможи».

М. так слащав, что, глядя на него, мне всегда представляется шелковичный червь, тянущий свою нить.

Если гоняешься за умом, то чаще всего поймаешь глупость.

Как мало промежутка между временем, когда человек слишком молод и когда он уже слишком стар!

Надо много учиться, чтобы знать хоть немного.