Вчера писалъ нсколько словъ и говорилъ, что у меня бокъ болитъ. Онъ боллъ, но теперь совсмъ прошелъ, и я очень бодръ и здоровъ и работаю опять много. Нынче почти увидалъ конецъ статьи3 и ршилъ, что если не возьметъ безпокойство о васъ, то окончу ее здсь, что можетъ взять 3 дня. — Когда ты пишешь мн про свою жизнь, я обсуживаю ее; не одобряю всегда твою горячность; но когда ты, какъ нынче, ничего не пишешь, то мн обидно и больно. Пиши, пожалуйста. — Фейнермана отставили, и ужъ пріхалъ новый учитель. Не знаю, что онъ будетъ длать, но хочетъ оставаться жить на деревн у Константина, и переписывать. Если найдутся охотники на «Ч[то] [же] н[амъ] д[лать]», то предложи.

Спасибо Сереж за письмо.4 Напрасно онъ осуждаетъ его за нескладность. Леля извстный криспондентъ. Цлую ихъ всхъ. Событія моего дня такія: встаю я темно. И нынче такъ. Убравшись, похалъ за водой. Это большое удовольствіе. Но, сидя на бочк, задумался о раздленіи труда, и очень хорошо; но когда подъхалъ наливать, хватился, что нтъ ведра, и похалъ за ведромъ, и опять. Вернувшись, получилъ пудъ пшеничной муки цльной отъ Филипа, и сталъ мсить по метод Фрея, и вышелъ хлбъ лепешкообразный очень вкусный. Потомъ, напившись кофе съ Фейнерм[аномъ] и А[лександромъ] П[етровичемъ], слъ за работу и просидлъ отъ 9 до 2. Потомъ обдъ: борщъ и овсяный кисель прелестный. Потомъ похалъ къ Бибикову верхомъ узнать о жалованьи Фейнермана и на Козловку за письмами и получилъ твое5 и отъ Черткова.6 Завтра свезу самъ. Крамского7 жалю, что не видалъ. — Прощай, милый другъ, во всякомъ случа, я, если буду живъ, скоро пріду. — Я не отчаиваюсь, и ужасно желаю написать Ив[ана] Ил[ьича], и сейчасъ здилъ и думалъ о немъ, но не могу теб выразить, до какой степени я весь поглощенъ теперь этой работой, уже тянущейся нсколько лтъ и теперь приближающейся къ концу: Нужно самому себ выяснить то, что было неясно, и отложить въ сторону цлый рядъ вопросовъ, какъ это случилось со мной съ вопросами богословскими.

Ты не сердись, душа моя, а будь добрая и дружная, какимъ я себя къ теб чувствую.

На конверте: Москва. Долгохамовническій № 15. Графин Софь Андревн Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 277—278. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 24 октября. 1885; Москва. 24 октября 1885».

1 Oт 17 октября. С. А. Толстая писала 21 октября: «Могу обижаться, если детьми не интересуешься и мной, и внутренней жизнью нашей, и горем, и радостью; могу огорчаться, что, когда ты живешь вместе с семьей, ты с ней больше еще врозь, чем когда мы врозь живем... Вот это всё грустно, и если непоправимо, то надо стараться и с этим мириться. И я успеваю в этом и привыкаю понемногу. Ушли не мы от тебя, а ты от нас. Насильно не удержишь. Ты забываешь часто, что ты в жизни впереди Сережи, например, на тридцать пять лет; впереди Тани, Лели, например, на сорок, и хочешь, чтоб все летели и догоняли тебя. Это непонимание. А я вижу, как они идут, падают, шатаются, спотыкаются, и опять весело идут по пути жизни; и я стараюсь тут помочь, там придержать и зорко смотреть, чтоб не свернули куда-нибудь, куда можно провалиться безвозвратно. Насколько я это умею и могу — это другой вопрос. Но я никогда, пока жива и не совсем с ума сошла, не скажу, что я врозь от семьи, и не помирилась бы с мыслью, что я с детьми своими совсем врозь, хотя и живу вместе» (ПСТ, стр. 331).

2 21 октября.

3 «Так что же нам делать».

4 Оно не сохранилось. С. А. Толстая писала 21 октября: «Сейчас прочла письмо Сережи. Как нескладно! Не чуток он. Пишет: «мама обижается, что ты не интересуешься ее делами издания». Можно ли так плохо понимать своих? Как я могу обижаться на то, что другие не интересуются тем, что и меня в душе нисколько не интересует. Делаю потому, что начала делать и всегда была во всем затяжная, так и в этом» (там же).

5 От 21 октября.

6 От 22 октября. В письме идет речь о рассказах Толстого для «Посредника» и о статье «Так что же нам делать»?

7 Иван Николаевич Крамский (1837—1887), художник-портретист. Организатор «передвижных» выставок. Известен его портрет Толстого 1873 г. (См. т. 18 наст, издания). С. А. Толстая писала 21 октября: люди — это как свет блеснет среди мрака и тьмы. Он посидел с нами часок. Сережа, Маша и Таня присутствовали и тоже разговаривали, и уехал на «Собрание художников». Он нарочно приехал из Петербурга, чтобы обсудить разные вопросы о выставке, о том, чтобы старые законы этого общества художников возобновить и ввести. Вот умен-то, и всё понимает, прелесть»! (стр. 331).

1885 г. Октября 25. Я. П.

Былъ вечеромъ на Козловк и получилъ твое доброе письмо,1 к[оторому] б[ылъ] очень радъ. Вчера не писалъ; надюсь, что ты не безпокоилась. Я совсмъ здоровъ и бодръ. Вчера работалъ много всячески и сходилъ въ Ясенки, и усталъ. Нынче очень много писалъ, и написалъ заключенье. Все это очень начерно, и еще много придется передлывать. Но все таки я радъ. Я воспользуюсь еще своимъ расположеніемъ, чтобы кончить хоть такъ, чтобы можно было, отъ нужды, оставить такъ и не трогать больше. Завтра у меня будетъ свободный день, если Ал[ександръ] Пет[ровичъ] не перепишетъ. — Что ты мн не отвчаешь на то, что я писалъ о сказк?2 Хотлъ писать Тан, чтобъ она не думала, что я о ней не думаю, и только разъ расхрабрился, написалъ; но разговорился съ Файнерманомъ. Онъ очень удивителенъ. Теперь живетъ у Константина и ничего не ищетъ. Досталъ я себ пудъ муки пшеничной, цльной, и нынче опять смшилъ Мар[ью] Аф[анасьевну], какъ я мсилъ. Она покатывалась со смха, когда я хотлъ налить воды на столъ, и вообще на мои пріемы.3 Холодно на двор, но зато сухо ходить. Въ комнатахъ тепло.

Цлую всхъ дтей, и большихъ и малыхъ. Какъ успокоительно знать, что у васъ все благополучно, и напиши побольше про нихъ и про Алешу. Я что-то нынче о немъ все думалъ.

Цлую тебя.

Хлбъ безъ дрожжей выходитъ вкусный по мн, хотя М[арья] А[фанасьевна] смется надъ нимъ. Въ Москв угощу вегетаріанокъ.

На конверте: Москва. Долгохамовническій. № 15. Графин Софь Андревн Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 278—279. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 26 октября. 1885; Москва. 26 октября 1885».

1 От 23 октября. В нем С. А. Толстая писала: «Твое коротенькое письмо [от 22 октября] сегодня, милый друг, как-то особенно тронуло меня. В первый раз я почувствовала, что ты потянул за ту сердечную нить, которая нас с тобой связывает, и я стала веселей..... Не советую еще приезжать в Москву; очень скверно; снег и санный путь немного смягчит тяжелое впечатление. Если тебе жаль уединения и своего труда, то что же спешить? Конечно, мы испытываем то же, что и ты, т. е. сильное желание тебя увидеть и быть с тобой, но есть мотивы более серьезные, ради которых надо жертвовать этой радостью, — мотивы эти — именно душевное спокойствие и умственный труд» (ПСТ, стр. 333—334).