С полдюжины престарелых джокеров сидели в фойе и смотрели старый черно-белый «Филко» в ожидании кончины. Когда Джэй вошел, они на него взглянули тусклыми безразличными глазами. Никто ничего не сказал. Джокеры, как и все фойе, пахли гнилью.

Ночным портье была плотная женщина за шестьдесят с завязанными в узел волосами. От нее пахло джином, и она ничего не знала об ай-рабской девушке, но с готовностью дала Джэю заглянуть в записи, когда он подсунул ей десятку.

Записи были в таком же дерьмовом состоянии, как и все остальное в этом доме, но через тридцать минут копания в регистрационных карточках и книгах постояльцев за май-июнь 1987 г. Джэй нашел то, что искал. Она заплатила наличными за два месяца вперед за комнату на третьем этаже. Менее чем через две недели комната была сдана вновь некоему человеку, обозначенному просто как Стиг.

Джэй показал карточки и книгу ночному портье.

– Она, – сказал он, указывая на имя.

Из-под регистрационной карточки высовывался лишь уголок десятидолларовой купюры, и он делал чудеса с памятью старушки.

– Ах да, она была хорошенькая. На еврейку похожа, хоть я ее и видела лишь раз или два. Так говорите, ай-рабка?

– Сирийка, – сказал Джэй. – Что с ней случилось?

Женщина пожала плечами.

– Приходят, уходят.

– Кто этот Стиг? – спросил Джэй.

– Стигмат, – сказала старуха. Она скорчила гримасу. – Мерзкий. От одного вида тошно делалось, но Джо сказал, что даже джокерам нужно пристанище. Что до меня… честно скажу, эти люди как животные. Во всяком случае, Стиг не платил, и мы его выселили, избавились от этого мусора, а комнату сдали ай-рабской девушке. Но через несколько недель Стиг принес деньги, которые нам задолжал, и сказал, что хочет обратно в свою комнату. Девушку мы не видели уже около недели, так мы его и вселили назад.

– У женщины было какое-то личное имущество?

– Личное что?

– Что угодно, – нетерпеливо сказал Джэй. – Письма, бумаги, паспорт. Багаж. Одежда. Она просто взяла и однажды исчезла, так? Что вы нашли, когда убирали ее комнату?

Ночной портье облизала нижнюю губу.

– Да, теперь я вспоминаю, у нее было кое-что. – Она посмотрела на него жадным взглядом. – Вы из ее семьи? Думаю, что не смогу вам отдать ее вещи, если нет. Это было бы неправильно.

– Конечно, нет, – сказал Джэй. – Но вот г-н Джексон – ее близкий родственник.

– Ну? – сказала она, и в глазах блеснуло смущение.

Джэй испустил глубокий притворный вздох.

– Как насчет двадцати долларов за ее вещи? – устало произнес он.

Это она поняла сразу. Сняла висевший на доске позади нее ключ и повела Джэя вниз, в сырой и холодный подвал. За водогреем было беспорядочно свалено с дюжину картонных коробок, на каждой из которых был надписан номер комнаты. Те, которые лежали снизу, позеленели от плесени, и их номера были еле различимы, но имущество Пророчицы находилось сверху.

Он обшарил коробку в пустынном углу фойе. Там было немного: английское издание Корана, уличная схема Манхэттена, книга «Сделать президента 1976» в бумажной обложке, в которой страницы про Грега Хартмана были загнуты и испещрены подчеркиваниями, какие-то странные предметы из одежды, пачка тампаксов. Джэй дважды перебрал все это, затем направился обратно к стойке.

– А где остальное?

– Это все. Больше ничего.

Джэй с силой бросил коробку на стойку. Женщина подпрыгнула, а Джэй сморщился оттого, что сломанное ребро отозвалось на этот жест.

– Вы поимели меня на сорок долларов, и все, что я получил, – коробка с мусором. Вы утверждаете, что женщина прилетела из Сирии, не имея ничего, кроме пачки тампонов? А ну, колитесь! Где ее багаж? Где одежда? Были у нее деньги, украшения, бумажник, паспорт… что-нибудь?

– Ничего, – сказала старуха. – Только то, что в коробке, это все, что мы нашли. Эти джокеры не заботятся о своих вещах, как вы или я. Как они живут, это отвратительно.

– Покажите ее комнату.

Ее глаза сузились.

– На что мне это?

Это решило дело. Джэй сложил пальцы пистолетом и указал на нее.

– Та-та, – сказал он, отсылая ее на помост к Уродам. В четверг вечером там было представление – борьба в грязи женщин-джокеров. Будем надеяться, она в лучшей форме, чем кажется.

Мягкий хлопок от ее исчезновения заставил некоторых джокеров бросить взгляд через фойе. Если они и удивились, что Джэй делает за стойкой и зачем роется в ключах, то недостаточно для того, чтобы что-то предпринять.

Конечно же, лифта в здании не было. Джэй проковылял три лестничных пролета, радуясь, что три, а не пять, затем еще вверх и вниз по плохо освещенному коридору, пока не нашел нужную дверь. В голове у него пульсировало, а бок болел, как черт знает что. Через щель пробивался свет, изнутри слышался звук телевизора. Настроение у Джэя было поганое. Постучать он не удосужился.

Когда он толчком отворил дверь, единственный обитатель комнаты в тревоге спрыгнул с кровати.

– Что вам надо?