Карл улыбнулся. Но она не улыбнулась в ответ. Неужели опять злится? Он слишком устал, чтобы думать об этом.

– Ладно, пока, увидимся завтра.

Сунув руки в карманы, он медленно шел по коридору. Холодный ночной воздух обвевал его со всех сторон. Коридор был темен и пуст. Безлюден. Дойдя до лестницы, он взялся рукой за перила и стал нащупывать ступени.

Сзади донесся какой-то звук. Он оглянулся.

Барбара стояла в коридоре у открытой двери, вырисовываясь силуэтом в луче света. Она смотрела на него.

– В чем дело? – Он сделал несколько шагов назад.

– Ты забыл книгу.

Глупое смущение нахлынуло на него.

– Ох. Опять. – Он заспешил к ней по коридору. – Я же за ней пришел.

Барбара отошла в сторону. Карл вошел в комнату, огляделся.

– Где она?

– На комоде.

Коричневый бумажный пакет лежал там, где он его оставил. Взяв его двумя руками, он продолжал стоять. В комнате было тихо. Барбара вернулась из коридора и подошла к окну.

– Спасибо, что напомнила мне о ней, – сказал Карл. Он сел на край кровати, рукопись положил на колени. Провел пальцами по бумаге, привычно-заботливо разравнивая на ней все складки. Немного погодя он снова встал. Пошел к двери.

– Ну, я, наверное…

– Не уходи.

– Но я…

– Я не хочу, чтобы ты уходил. – Барбара на него не смотрела. Ее голос прозвучал тонко и резко. Отрывистая команда. Он неуклюже сел, кроватные пружины охнули под ним и прогнулись. Его охватила усталость. Почему она хочет, чтобы он остался? Зачем?

Он положил рукопись на пол. Он слишком устал и не понимал ничего. Может быть, потом, утром, когда у него будет время подумать обо всем, собрать кусочки мозаики вместе…

Он откинулся назад, оперся спиной о стену. Закрыл глаза. Барбара стояла у окна и смотрела наружу, скрестив на груди руки. Карл зевнул. Скоро он пойдет, когда будет можно. Немного погодя. Тело было как свинцовое. Он как будто тонул в постели. Словно кусок свинца, брошенный в океан. Все ниже и ниже. Он вздохнул и вытянулся.

Должно быть, он задремал. Потому что вдруг стало гораздо позже.

Он открыл глаза. Было холодно, все тело затекло. Голова болела. Барбара уже не стояла у окна. Она сидела на кровати рядом с ним, совсем близко. Нагнувшись, она совершала руками какие-то быстрые беззвучные движения. Что это она делает?

Он пошевелился, приподнимаясь.

Она снимала босоножки. Расстегнула их и сложила в углу, у дальнего края кровати. Потом встала и расстегнула блузку. Сняла ее с себя и повесила на спинку стула. Расстегнула брюки. Выскользнула из них и, аккуратно свернув, положила их на тот же стул, на сиденье.

Наверное, Карл издал какой-то звук. Она вдруг повернулась и стала внимательно всматриваться в него. Лицо у нее было голодное. Вожделеющее.

Он был поражен. Удивление перешло в шок. Она разглядывала его, подрагивая от неприкрытого желания, напряженная, натянутая, как струна. Может быть, он спит?

– Ко… который сейчас час?

– Два.

– Два часа! Господи боже. Мне пора идти.

Она ничего не сказала. Только стояла перед ним в одном белье, светясь в темноте белым твердым телом. Выражение дикого голода частично сошло с ее лица. Оно заострилось, застыло. Он испугался. Страх нарастал в нем, набирал силу.

– Мне надо идти. – Он барахтался, пытаясь подняться.

– Правда.

– Да. Поздно уже.

Барбара молчала. Наконец она заговорила. Спокойно, даже отстраненно. Как будто их разделяло большое расстояние. И до него доносились ее мысли.

– Знаешь, – сказала она, – кроме меня и тебя, здесь никого нет. На целые мили вокруг. Я давно об этом думаю. Есть, конечно, Верн, но он спит.

В комнате было очень тихо. За окном на улице было темно. Слышно было, как ночной ветерок шарит в кронах деревьев, заставляя их тереться ветками друг о друга. Других звуков не было. Только ветер и тишина. Холодная тьма. Она была права. На многие мили вокруг не было ни одной живой души, кроме них. Лишь хрупкий морозный воздух окружал их со всех сторон.

– Ты боишься? – спросила Барбара.

– Нет.

– Не надо. Видишь, все дело в том, что я очень хочу тебя. Но я не знаю, что чувствуешь ты.

Он не знал, как отвечать.

– Ты боишься.

– Нет.

– Карл, ты хочешь уйти? Можешь идти, если хочешь.

Он покачал головой.

– Ты хочешь остаться?

– Я… – Он замешкался. – Наверное, да. Думаю, да. – Его сердце билось, билось так сильно, что он едва мог говорить. Он встал, прошел по комнате, касаясь руками вещей, разглядел картинку на стене, взглянул на корешок книги. Взял с полки книгу, открыл.

Наконец он отложил книгу. Губы у него пересохли. Он облизал их.

– Мы не могли бы… поговорить?

Барбара не отвечала.

– Мы можем поговорить?

– Карл, почему ты хочешь уйти?

– Я не знаю.

– Снаружи темно и пусто. Разве ты не хочешь остаться здесь, в тепле? Разве ты не хочешь тепла?

– Хочу. Да, конечно, хочу.

Она неотрывно глядела на него. В нижнем белье она почему-то казалась еще голее, чем когда он видел ее в воде, в маленьком искусственном озере. Ее ноги, бедра и плечи покрывала гусиная кожа.