— Будто вчера встречали вас, а нынче провожаем, — сказал Сазон. — Даст Бог, еще увидимся. На Руси поклонитесь нашей земле. Передайте, не она повинна в наших скитаниях, жизнь погнала.

А когда вторую чашу испили, чуть повеселели, Сазон добавил:

— Не плачемся мы, русичи, коли на судьбу горькую жаловаться и слезы лить, их поболе будет, чем воды в Днепре. Кому-то и соль варить надобно, люду без соли не прожить…

Выехали затемно, когда степь еще не пробудилась, а на привялую траву легла роса, предвестник осени. Аверкий перекрестился:

— Трогай!

— С Богом! — нестройно отозвалась валка, и заскрипели колеса.

Отдохнувшие и застоявшиеся волы дружно потянули тяжело груженные мажары.

— Ну, Улька, теперь до Киева, — весело кинул Георгий и зашагал с ней рядом.

Константинополь! Город царей великой империи ромеев, город греков, царь-град!

История богата событиями, в корне менявшими ход ее развития. Вторжение в Европу варваров-кочевников было одним из них. Свирепые, не знавшие жалости, они разрушили Западную Римскую империю, уничтожили государство.

Преемницей Западной Римской империи стала Восточная Римская империя — Византия, разбросавшаяся на огромной территории Европы и Азии. Империя ромеев все более и более тяготела к греческому укладу жизни, и оттого в те века торговые гости плыли в страну ромеев к «грекам», а великий днепровский водный путь величали не иначе как путь «из варяг в греки».

Город Константинополь ромеи заложили еще в начале четвертого века при первом императоре Константине. Место выбрали удачное, лишь Босфорский пролив разделял Европу и Азию. На семи европейских холмах, омываемых Мраморным морем и морем Русским, именуемым греками Понтом Эвксинским, в тени стройных кипарисов дома и дворцы террасами уходили ввысь. Узкие кривые улицы часто служили лестницами для пешеходов.

Еще при Константине I город опоясала каменная стена, с годами ее возвели заново. С суши город прикрывали три ряда стен высотой до двадцати метров со множеством башен и рвов, заполненных водой. Каменные стены защищали город и с моря.

В Киеве Константинополь представлялся Борису не таким. Он ожидал, что будет он поболе Киева и людней да торжище пошумнее и стены из камня. А уж дворец императора, хоть Анастас и расписывал ему, Бориса поразил — огромный, мраморный. Куда уж краше великокняжеского, который стоит на Горе киевской и виден издалека…

То, что увидел Борис, подплывая к Царьграду, его поразило. Константинополь открылся издалека. Город спускался с холмов каменными домами, крытыми красной черепицей, дворцами и храмами, разными постройками и подступал к самому морю. Высокие и стройные кипарисы и раскидистые чинары, широколистый орех прикрывали город от яркого солнца.

Но что особенно удивило Бориса — это величественность крепостных стен. Высокие и мощные, они несколькими рядами опоясывали город. Грозно смотрелись его каменные башни.

Глядя на них, Борис спрашивал себя, ужли полки князя Олега ходили на приступ таких стен и сотрясали их? Какую же силу привел он к Царьграду, что император ромеев, устрашенный русичами, выполнил все их требования.

И гордость за силу русичей почувствовал Борис…

А тем часом на ладьях спустили паруса, и на веслах корабли вошли в порт со многими причалами, который кишел большими и малыми кораблями, стоявшими на якорях и под разгрузкой. По бухте сновали юркие лодочки, над морем разносились разноязыкие выкрики.

Стоявший рядом с князем иерей Анастас сказал:

— Я покажу тебе военный флот императора Василия, и ты убедишься, что мощь базилевса несокрушима.

— Ты, иерей, утверждая о мощи, забыл, как князь Олег сломил эту силу. А разве мой отец не приходил на помощь империи?

Не ожидавший такого отпора Корсунянин Анастас не знал, что и возразить. А Борис продолжал:

— Я ведь не раболепствовать в Царьград приплыл, а воочию убедиться в силе славян.

Едва княжеская ладья притерлась бортом к причалу, как ладейщики перекинули трап, и тут же торговые гости киевские приступили к выгрузке товаров.

Смуглые усатые ромеи с осликами дожидались, когда их позовут отвозить тюки. Множество рабов, подгоняемых горластыми надсмотрщиками, босых, в оборванных одеждах, разгружали и загружали прилепившиеся к причалам корабли.

Константинопольский порт, одетый в камень, расположился под самыми стенами. Борис задрал голову, разглядывая зубчатый, с бойницами верх.

Когда караван осликов с товарами русичей стал подниматься в гору к воротам, иерей Анастас заметил:

— Здесь не одни ворота, мы идем к тем, возле которых монастырь Святого Мамонта. Там русский квартал, и мы будем в нем жить до конца лета, до густаря-августа, пока еще не настанет время морского волнения.