– Скажи, dassa, ты помнишь деревню, в которой родился?

– Капирру, - улыбнулся монах, - разумеется. Это маленькая уютная деревенька, мы много подобных проходили, когда ехали из Альграна в Вару. Да и по дороге в Ургор такие встречались.

Я кивнул.

– Наверное, ты помнишь отца. Помнишь свою семью, соседей. Помнишь ту собаку, которую отпугнул, когда проявился дар. Помнишь, какие были вечера в твоей деревне, каким было капиррское утро. Помнишь свои предпочтения в еде и играх...

Пока я рассуждал, монах хмурился, понимая, к чему это ведет. Он качнул головой и виновато произнес:

– Ладно, я понял, что зря спросил...

– ... а еще ты помнишь свое имя.

Я вдруг посмотрел Ольцигу в глаза - жадно, с почти заметной одержимостью.

– Ты помнишь, как тебя звали до того, как ты стал dassa?

Монах сочувственно сдвинул брови.

– Когда мы поступаем в Орден, нам дают новые имена, и после этого ничего от нашего прошлого не остается. Нам запрещено называть свое прежнее имя кому-либо. Считается, что мы отдали его в знак служения Богу. Формально наше прошлое считается отсеченным.

Мое лицо невольно нахмурилось.

– Этого я никогда не понимал в Кресте и Мече, - фыркнул я, - намеренно отсекать людей от их прошлого, требовать их забыть, кем они были и что предшествовало Ордену, попросту глупо! Помнить - необходимо!

Ольциг снисходительно посмотрел на меня.

– Я знаю, Райдер. Прости, что спросил.

– Если тебя спросят, ты ведь ответишь, кем ты был? Ты рассказывал нам о Капирре, когда мы плыли на "Минующем бурю".

Монах тяжело вздохнул.

– Да, - серьезно кивнул он.

– А я не отвечу, - на несколько секунд мы погрузились в молчание. Филисити шла чуть впереди, но она слышала наш разговор. Более того, девушка напряженно прислушивалась к каждому слову. Роанар также молчал, изредка поглядывая на меня с опаской.

Я усмехнулся, хотя старался улыбнуться dassa.

– Первое, что я помню, это как проснулся в незнакомом мне доме под пристальными взглядами двоих мужчин. Одним из них был добродушный старик, склонившийся надо мной. Он был терпелив и заботлив. Говорил со мной. Спрашивал мое имя, - я покачал головой, - пытался понять, что за юнца с пробитой головой в Гранад принесло течением. Я обращался к своей памяти и понимал, что внутри меня пусто. Как будто в меня просто поместили примитивные бытовые знания, дали возможность объясняться и выпустили в мир. Как будто я таким и родился - подростком. Господи, да я даже не знаю, сколько мне на самом деле лет. Когда мэтры устроили мне смотр, Дайминио сказал, что мне шестнадцать. На самом деле, к тому моменту прошел уже год с моего предполагаемого шестнадцатилетия, и кардинал решил назвать наименьший из возрастов, на которые я выглядел. Предположительно мне сейчас тридцать два года. Предположительно.

Последнее слово я произнес с особым нажимом. Ольциг поджал губы, глядя на меня и не нашел никаких подходящих комментариев. Мне не нравилось это сочувствие. Я не стремился вызвать жалость, но хотел раз и навсегда донести до друзей ответ на вопрос "каково это?", чтобы больше не повторять подобный разговор.

– Представь, что твои детские воспоминания просто вырвали из головы. Не было твоего отца. Не было Капирры, не было собаки, не было первого проявления дара и твоего имени тоже не было. Представь, что ты проснулся с неизвестными навыками и уймой вопросов, а тебе сразу дали имя Ольциг, не разъясняя, кто ты на самом деле и сказали, как бы будешь дальше жить и кому посвятишь свое служение. Как часто ты будешь спрашивать себя, что было до Ордена?

Монах вздохнул.

– Каждый день...
– произнес он хрипло и неуверенно. Я кивнул с усмешкой.

– Вот именно. Каждый день. Вот, каково это. Просто вопрос. Один и тот же. Изо дня в день. Без ответа.

Ольциг поджал губы и качнул головой.

– Прости, что спросил, - снова сказал он.

– Не извиняйся, - улыбнулся я, - у меня не было цели тебя пристыдить. Просто я хотел дать развернутый ответ на твой вопрос. Ты ведь спросил, каково это. Вот и получил наглядное объяснение. Учись! Знания надо уметь передавать.

Монах скептически прищурился.

– Ты ужасный человек, ты знал это?

Я невольно усмехнулся и заговорил нарочито задумчиво:

– Во мне течет кровь дексов, я родился в Орссе и, похоже, провел детство в Fell de Arda, где Виктор Фэлл давал мне уроки фехтования. Пожалуй, ты неправ, Ольциг. Я душка.

Роанар прыснул со смеху и покачал головой. Филисити обернулась с улыбкой на лице.

– Думаю, нужно передохнуть пару часов, - быстро сменил тему монах, - сделаю несколько попыток снять с тебя эту дрянь, - он кивнул на стягивающие мои запястья веревки, - заодно и дам Филисити пару уроков. А потом продолжим путь.

Роанар вопросительно посмотрел на dassa.

– Серьезно? И ни слова про обед?

– Зачем говорить очевидные вещи?
– важно, сложив руки на груди, ответствовал монах.

Арбалетчик нервно хихикнул и бросил торбу на землю. Филисити напряженно оглянулась на тракт и пожала плечами.

– Уверены, что хотите останавливаться тут? Может, лучше сделать остановку после перевала?

Я нахмурился.

– У тебя нехорошее предчувствие?

– Нет, - неуверенно качнула головой девушка, - просто... армия кирландцев опережает нас на сутки. Мы, конечно, сумеем срезать путь через Таир - если я правильно поняла, лорд Циссен не поведет армию через мой город. Основная часть чегресской армии двинется навстречу кирландцам из Ярлока, а он лежит много восточнее Таира. Просто если мы поспешим, то, может быть, сумеем опередить армии у самой Тайрьяры.