В 1817 году царь поручил Витту сформировать Бугскую уланскую дивизию как основу для формирования южных военных поселений. В мае 1818 года Александр Павлович лично прибыл инспектировать проделанную Виттом работу и вот какое заключение он сделал: «Всё, что я видел сегодня, намного превзошло мои ожидания». За скорое и успешное формирование дивизии Витт был произведён в генерал-лейтенанты.

В 1819 году в Херсонской губернии появилось уже и военное поселение. За это Витту был пожалован орден Святого Владимира второй степени.

В августе 1820 года царь вторично делал смотр Бугской дивизии, в результате которого Витту был пожалован орден святого Александра Невского и были объявлены Высочайшая благодарность и удовольствие.

В октябре 1823 года дивизия Витта принимала участив манёврах в присутствии императора. После смотра Витт за успехи в начальном устройстве военного поселения был награждён орденом Святого Владимира первой степени и назначен командиром резервного кавалерийского корпуса. В том же 1823 году Витту высочайшим рескриптом от 15 апреля было поручено управление Одесским Ришельевским лицеем. При этом лицей был изъят из ведения попечителя Харьковского университета. Кроме того, Витту же были переданы обязанности председателя правления лицея, до того исполнявшиеся одесским градоначальником.

Как и видим, царь доверил в южном крае весьма многое. Но Ивану Осиповичу этого всё же показалось маловато. И он решил подсидеть губернатора графа Ланжерона.

Витт ловко поссорил Ланжерона с императором Александром Павловичем. Ланжерон разобиделся, вышел в отставку и уехал во Францию, где и находился до воцарения Николая Павловича. Однако губернатором Новороссийского края Витт так и не стал.

На место Ланжерона Александр Павлович поставил графа Михаила Семёновича Воронцова, которому давно уже особо не доверял, подозревая, и не без оснований, в либерализме. И родовой боярской оппозиционности.

Император, с окончанием Заграничного похода 1813–1814 годов, по желанию герцога Веллингтона прежде назначил его командиром российского оккупационного корпуса во Франции, а Витта сделал при нём генералом по особым поручениям, то есть уже тогда не доверял. И Витт исправно следил тогда за графом Воронцовым и регулярно доносил о нём государю.

Определив Воронцова в губернаторы Новороссийского края, Александр Павлович предложил Витту опять послеживать за ним, что Витт и исполнял.

Воронцова царь обвинял в излишнем либерализме. Кроме того, Воронцов воспитывался в Англии и был сыном российского посланника в Англии, который отказался возвращаться в Россию. В общем, Воронцовых царь числил как врагов России, и опеку Витта почитал совершенно необходимой и крайне полезной.

Вообще в некотором роде Витт был гораздо важнее и значимее самого губернатора Новороссийского края.

Витт был в южном крае в полном смысле оком государевым. Как тут было беглой жене Каролине Собаньской не полюбить его?! И она полюбила, и стала не только наложницею Витта, но и самым доверенным его агентом. Он называл её «моя София», подчёркивая, что подразумевает её мистическую связь с матерью своей, графиней Софией Потоцкой.

Рабочею столицею графа Витта был город Вознесенск – средоточие военных поселений юга. Оттуда он прибывал чуть ли не ежедневно к Каролине Собаньской, для которой снял дом и хутор на Тираспольской заставе, при въезде в Одессу. Оттуда к ней съезжались жёны офицеров и генералов, съезжались на истинное поклонение.

Дамская аристократическая часть одесского общества как будто брезговала прекрасной Каролиною, но сама губернаторша, бесподобная Елизавета Ксаверьевна Воронцова, наезжала, чтобы не обижать Витта, который мог нажаловаться государю. Ездила, чтобы мужа своего не подвести.

Интересно, что в числе брезговавших были и сёстры Витта по матери его – Ольга Нарышкина (урожд. Потоцкая) и Софья Киселёва (урожд. Потоцкая). Они обе – на Тираспольскую заставу ни ногой, о чём многократно объявляли, хотя по сравнению с их знаменитою матерью Каролина была невиннейшим ребёнком.

И неизменно у Собаньской бывало отборнейшее мужское общество, стекавшееся к ней со всего юга России. Прибегал Пушкин, и не только не брезговал, а наоборот – заискивал пред Каролиною, наивно надеясь, что хоть разочек она дрогнет. Но она не дрогнула, ибо Пушкин не был в числе заговорщиков, и, значит, не был для неё интересен. Интересно, догадывался ли поэт, что она не только любовница Витта, но ещё и осведомительница, действующая по его указке?!

И всегда бывало исключительно много поляков, политически весьма подозрительных. Наезжал граф Густав Олизар. Попался в сети Каролины и Адам Мицкевич. Влюбился не на шутку, даже добился короткой взаимности, но был тут же отставлен, как только стало ясно, что он не принадлежит к польскому повстанческому движению. К тому же по матери Мицкевич оказался крещёный еврей, что для Каролины было страшно неприятно.

Очень часто бывал блестящий молодой человек князь Антоний Яблоновский, томный, таинственный и буквально таявший пред Каролиною. Последняя, как только учуяла, что князь что-то такое знает, сделала его своим любовником и отнюдь не пожалела об этом, ибо получила от Витта на целую дюжину новых сногсшибательных нарядов.