— Откуда мне знать? — буркнул я, чувствуя, как на мой ботинок всё больше наезжает колесо, а широкоплечий разнорабочий в шуршащей поблёскивающей униформе, похоже, испытывает от этого большое удовлетворение, противно усмехаясь и косясь в нашу сторону.

— Почему-то ребятам всегда кажется, что девочки нарасхват, а на самом деле, чтобы ты знал, это вовсе не так. Вот у меня есть подружка — такая красавица, что может стать даже Мисс мира, если захочет участвовать в конкурсе. И что ты думаешь? Встречается…

Здесь, к счастью, мы добрались до первого этажа, и я не узнал подробности очередной «слюнявой» истории, которые меня совершенно не волновали, а скорее наоборот — раздражали.

Терпеливо дождавшись, пока рабочий вывезет свою громыхающую тележку и, вовремя вставив ногу в закрывающиеся за ним двери, я выбрался в холл. Здесь стояла кучка хихикающих девушек, которые стали красноречиво на нас посматривать, и, уверен, сразу строить самые невероятные предположения. Вот так и рождаются совершенно беспочвенные слухи, хотя по большому счёту, я всегда обращал на них очень мало внимания, хорошо зная природу этого явления. Тем не менее, я постарался быстро подняться по лестнице и, пропустив Машу перед собой в очередную дверь, с облегчением оставил эту толпу позади, услышав, громкий взрыв смеха. Возможно, ко мне это и не имело никакого отношения, но скорее всего, именно наша пара станет предметом их пустых бесед как минимум на протяжении всей поездки на лифте.

— Ваши пропуска! — грозно сверкнул стёклами узких очков молодой коротко стриженый охранник, и мы синхронно подняли руки. — Проходите, и в следующий раз показывайте без напоминаний!

Я кивнул и увлёк девушку по гулкому проходу в сторону внутренней территории — хоть и огороженной, но находящейся под открытым небом. При этом засовывая руку в карман, невольно отметил, что случайно, вместо пропуска, показал свою пластиковую зарплатную карту, чего, как ни удивительно, умудрился не заметить охранник. Впрочем, видимо, он относился к тому типу людей, которому важно что-то предъявить, а остальное не имеет никакого значения. Или он больше смотрит на поведение человека?

— А давай прыгать по лужам! — восторженно крикнула Маша, когда мы шли по тёмному, мокрому асфальту в сторону шлагбаума с помигивающей оранжевой лампой. — Это так здорово, весело и интересно!

— Нет, нас ждёт мороженое и горячий кофе. — Протянул я, невольно отметив, что все разбросанные листы бумаги уже собранны, и о необычном происшествии, когда я просто вышел покурить, ничего больше не напоминает.

— Фи, какой ты неромантичный. Мог бы и поддержать девушку.

— Извини, но меня сейчас занимает нечто совсем другое…

Когда мы дошли до шлагбаума, начал накрапывать дождь. Я поёжился, представляя, как скоро окажусь дома и как следует переберу в памяти всё, что сегодня случилось, зная по крайней мере ответ хоть на какие-то неожиданно появившиеся вопросы. Весьма приятная, надо сказать, перспектива, учитывая, что болел я очень редко, а последний раз был в отпуске больше года назад — всё время находились какие-то дела и рабочие необходимости.

Показав очередному стражу порядка наши пропуска, мы оказались напротив набережной, и отсюда можно было видеть то место, где я попрощался с незнакомкой. Только сейчас я обратил внимание, что к ограде набережной напротив прикручен большой, слегка погнутый, круглый знак — перечёркнутый жирной линией, странно похожей на цвет куртки девушки перед смертью якорь. Видимо, в этом месте нельзя было останавливаться судам, хотя за всё время работы здесь я видел в этом месте Москва-реки всего лишь пару прогулочных катеров и несколько уборочных корабликов, собирающих в огромные гнутые сетки и сачки неизменно в изобилии плавающий на поверхности мусор. Точно так же, как и машина «скорой», забравшая мёртвое тело незнакомки и увезшая его, в конечном счёте, на свалку. Даже не верится, что с этого момента прошёл всего-то от силы час — создавалось ощущение, что с этим знанием и сожалением я прожил уже долгие годы и считал важным, неотъемлемым элементом собственной памяти. Однако сейчас не стоило на этом зацикливаться, поэтому я с облегчением бросил комок трусиков в первую же попавшуюся урну. Потом решительно взял плетущуюся всё время сзади Машу за руку и твёрдо повёл в сторону небольшой симпатичной кафешки, расположенной прямо за поворотом, возле гремящей и бурлящей стройки, на месте которой всего-то месяца четыре назад был просто заброшенный клочок земли с приземистыми каменными строениями и большой деревянной собачьей будкой. Я сам не видел, но коллеги рассказывали, что там периодически поселялись какие-то грозные бездомные псы и вроде как даже неоднократно покусывали кое-кого из прохожих. Не знаю, насколько можно было верить подобным историям, однако это невольно заставляло меня сбавлять здесь шаг и бдительно оглядываться в поисках возможного возникновения подобных проблем.

— Посмотри, как я иду! — как-то озабоченно сказала Маша, и я отметил, что, и в самом деле, это сейчас напоминает то, к чему вполне можно применить термин «раскоряка». — Никогда не задумывался, почему девочки так красиво ходят, виляя задом?

— Наверное, чтобы нравиться себе и окружающим?

— Нет, всё гораздо банальнее, как и многое, связанное с женщинами… — вздохнула спутница и грустно улыбнулась. — Видишь, если мы будем ходить так же свободно, как мужчины, то станем все смотреться вот так — нелепо, словно какие-нибудь кавалеристки. Поэтому хочешь не хочешь, а приходится соблюдать линеечку, а уж красота там и всё прочее, так сказать, лишь отличный побочный эффект, не более того.

— Интересные мысли. Как-то не задумывался о таком. — Ответил я и почему-то невольно вспомнил, как нелепо смотрятся болтающиеся женские руки, особенно с длинным маникюром, при быстром движении, если им не за что уцепиться — сумку там или партнёра.

— Вот поэтому у мужчин всегда гораздо меньше проблем, чем у женщин. Помни это и относись к нам, как к уже обременённым массой хлопот, пусть и невидимых со стороны, даже если кажется, что женщина ничего такого и не делает. Вот так вот. Ладно, мы туда?

Девушка опять перешла на шаг по линейке и многозначительно показала на симпатичный, переливающийся огоньками вход, неподалёку от которого располагалось похожее, но гораздо менее привлекательное заведение — палатка с резиновым шатром, куда сквозь большие дыры задувал ветер, кажется, без труда двигая блёклые дешёвые пластиковые столы и стулья.

— Конечно. Ты обо мне плохо думаешь! — усмехнулся я и через минуту мы уже сидели в комфортной, но чуть душной и пропахшей какими-то специями атмосфере. Здесь было тепло, и продолжающийся на улице дождик, кажется, набирающий силу, чертил забавные разводы по стёклам больших окон, старательно огибая нарисованные там чашки с кофе и чьи-то бесполые руки. Из этого я про себя заключил, что краску клали поверх и она хоть немного, но выпирает. Если по такой поверхности провести рукой с закрытыми глазами, то можно даже попытаться угадать — что же находится под пальцами, или ошибиться и весело над этим посмеяться в тёплой компании.