–  Какой покой… - прошептала Ирина.
– Какая разлитая в воздухе истома… Вот чем стоит дорожить - этими тихими мгновениями очарования.

–  Ты - самое лучшее, что есть в моей жизни, - серьезно сказал Руднев.
– Я полюбил тебя с первого взгляда и продолжаю любить все сильнее.

Они проболтали до утра, как будто приехали сюда не на похороны, а на романтическое свидание. Впрочем, любовь уживается с любыми явлениями жизни - и радостными, и трагическими, смягчая их, придавая им неповторимый привкус нежности.

Этот разговор на крыльце абрамцевского дома запал Рудневу в память. Наверное, именно в ту ночь они с Ириной стали по-настоящему близки.

На следующий день, по приезде в Москву, он наткнулся в машине, среди прочих мелочей, на деревянную шкатулку. Ирина возилась с Антошкой, а Гордей Иванович заперся у себя в кабинете и без спешки разобрал бумаги покойной матери. Его поразила одна деталь - диплом о среднем специальном образовании. Екатерина Максимовна всю жизнь, судя по ее словам, работала в торговле, то продавцом, то кассиром, и само собой предполагалось, что и образование у нее соответствующее: торговый техникум. Ан нет! Из диплома следовало, что окончила Катенька Зотова медучилище. Почему же не работала по специальности, медсестрой? Да мало ли! Не понравилась ей медицина, не по душе пришлась.

Руднев перелистал трудовую книжку матери - самая первая страничка с записями была вырвана. Наверное, после того, как Екатерина Максимовна оформила пенсию, она и ликвидировала нежелательную запись. Или записи. А вдруг - не она?

Да она, она. Только свой мог знать, где хранятся документы и что ключ от ящика комода - в лампадке.

–  Что же ты пыталась скрыть, мама?
– прошептал Гордей Иванович.

Ева читала книгу «Магия и тайные силы», сидя в кресле. Она включила желтый торшер, его свет окрашивал комнату в золотистые тона.

–  Как на картинах старых мастеров, - сказал Славка, глядя на нее.

В ореоле золотого сияния Ева, с забранными назад волосами, казалась боттичеллиевской дамой. Она оторвалась от книги.

–  А ты научился делать комплименты!

–  Совершенствуюсь, - улыбнулся он.
– Хочу тебе нравиться.

–  Расскажи, как прошел день.

–  В пустой беготне, - признался сыщик.
– Наводил справки о Ершове, ездил в редакцию. Уточнял информацию об умерших похожим образом женщинах. Таких случаев за последние два года не так много. Вообще удивительно, как их выделили, связали друг с другом. Наверное, сыграли роль известные в определенных кругах имена. Получается, Руднева и Ершова туда не вписываются.

–  Что ты выяснил о журналисте?

–  На колдуна, а тем более на мага, он не тянет. Внешность, образ жизни, характер - все не то! Профессионал он тоже далеко не великий, скорее рядовой, ничем не выдающийся.

–  Потому что это для него только прикрытие!
– возразила Ева.

Смирнов возмущенно хмыкнул.

–  Ты всерьез полагаешь, что… днем Ершов сидит в редакции, пишет статьи, а под покровом ночи совершает магические ритуалы? Насылает проклятия и наводит порчу на почтенных старушек?

–  И на бизнес-леди, и на…

–  Ева!
– взмолился Смирнов.
– Давай рассуждать здраво! Ершов - самолюбец, он болезненно реагирует на малейшее ущемление его достоинства, но это не делает людей пособниками дьявола. И зачем ему сводить со свету приемную мать, а потом метаться по городам и весям в поисках хоть какой-то родни, седьмой воды на киселе? Согласись, это не вяжется.

–  А он что, искал родню?

–  У детдомовцев бывает сильная тяга к семье, желание иметь близких. После смерти Мавры Ильиничны Григорий, оказывается, ездил к ней на родину. Думал, что там кто-то остался - тетки, дядьки, внучатые племянники, пусть не совсем родные, но все-таки не чужие. Мне об этом в редакции рассказали.

–  И как, нашлись родственники?

–  Нет, - покачал головой сыщик.
– Во всяком случае, Ершов так сказал.

Ева уныло кивнула.

–  Ладно, не подходит Ершов на роль черного мага. А кто подходит? Гордей Руднев? Ирина, его жена? Загладин?

–  Кстати, звонил Руднев. Сообщил, что привез из Абрамцево документы покойной матери, но раздумывал, показывать их мне или нет. Его удивили две вещи: среди фотографий, которые хранила Екатерина Максимовна, не было ни одной, связанной с ее жизнью в Березине - то есть до переезда и замужества.

–  Постой-ка, - нахмурилась Ева.
– Иван Руднев, ее бывший муж, тоже говорил мне о каком-то Березове. Еще картина, кажется, такая есть - «Меньшиков в Березове»! Я и запомнила.

–  Не Березово, а Березин. Впрочем, какая разница?

–  А что еще его удивило?
– нетерпеливо спросила Ева.

–  Диплом. Гордей Иванович всегда считал, что его мать окончила торговый техникум, а она по специальности - медик.

–  Ну и что? Миллионы людей имеют одно образование, а работают в других сферах.