18 июня начались четырехдневные заседания Президиума ЦК КПСС, а вслед за этим последовал пленум ЦК КПСС, на котором эти самые противники Хрущева были объявлены «антипартийной группой» и исключены не только из Президиума, но и из самого ЦК Тон на этом пленуме задавали первые секретари республиканских и областных партийных комитетов.

Члены же ЦК — бывшие министры могли при благоприятных обстоятельствах стать надежной опорой его противников. Первый секретарь ЦК КП Украины А.И. Кириченко отмечал в связи с этим на пленуме:

— Они думали, в составе ЦК, мол, имеется много министров, заместителей министров и других крупных руководящих работников, которые хоть и полностью согласны с решением о дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством, однако, вследствие того, что многих из них после долгой работы в министерствах теперь посылают на работу за пределы Москвы, и раз они являются обиженными, то поддержат Маленкова, Кагановича, Молотова. Но, как видите, на пленуме ЦК за эту группу вообще не выступал ни один человек. Да иначе и быть не могло{946}.

Правильно, иначе и быть не могло. Но не потому что, как объяснял это оратор, «министры — это коммунисты, большевики, ленинцы». Члены «антипартийной группы» тоже были большевиками, ленинцами, коммунистами. Заметим, что к моменту выступления Кириченко, а это уже шел третий день пленума, ни одному члену ЦК — бывшему министру пока что слово предоставлено не было. И в том был определенный расчет: пусть они увидят и убедятся, на чьей стороне большинство. Хотя им и без того должно было быть ясно, что чисто арифметически они в ЦК значительно уступают региональным лидерам.

Тот факт, что против Секретариата ЦК объединились работники Совета министров, не случайным назвал и первый секретарь ЦК КП Белоруссии К.Т. Мазуров{947}. Первый секретарь Смоленского обкома П.И. Доронин ошибку «заговорщиков» видел в следующем:

— Они думали, что мы такие пешки, которых можно переставлять, а затем за ненадобностью, как бы походя, не глядя, столкнуть в мусорную яму… Мы оказались не такими, как они рассчитывали{948}.

Эту же мысль повторил второй секретарь ЦК КП Украины Н.В. Подгорный:

— Эти «деятели» и не подумали, что кроме кажущегося большинства в Президиуме есть еще и Центральный Комитет партии, который скажет свое последнее слово{949}.

Да, региональные лидеры и часть ведомственных функционеров действительно отказалась в данный момент от привычной роли безропотных и послушных исполнителей. И, пожалуй, единственный раз в истории ленинской партии отважились сказать свое веское, решающее слово в споре верхов за власть.

Сыграв ключевую роль в разрешении конфликта между членами Президиума ЦК, не дав в результате этому самому Президиуму ЦК возможности стать действительно коллективным органом руководства и укрепив авторитет и позиции первого секретаря ЦК, члены Центрального Комитета КПСС тем и удовлетворились. Ими ничего не было предпринято для того, чтобы воспользоваться столь благоприятным моментом и делегировать себе, пленуму ЦК, значительную часть властных функций от Президиума и Секретариата ЦК. Ни у кого из них даже мысли такой не возникло. «Высшим органом партии между ее съездами» пленум ЦК продолжал оставаться только на бумаге. В действительности же все его функции сводились по-прежнему к тому, что он собирался пару раз в году на своего рода митинг, заканчивающийся одобрением решений, разработанных аппаратом под руководством первого секретаря ЦК, и сразу же после этого переходящий в другой, более многолюдный митинг — сессию Верховного Совета СССР. На такого же рода формальности был обречен отныне и Президиум ЦК, подобранный из послушных и не очень-то инициативных сотрудников Хрущева.

Сообщение о пленуме ЦК КПСС и постановление об «антипартийной группе» было встречено и партийным активом, и простыми людьми со значительной долей недоумения.

1 июля 1957 г. первый секретарь ЛК и ЛГК КПСС Ф.Р. Козлов, ставший теперь членом Президиума ЦК, доложил об итогах пленума первым секретарям райкомов и заведующим отделами горкома и обкома партии, затем — секретарям парткомов и директорам ленинградских предприятий. И только после такой подготовки на следующий день был созван Ленинградский областной партийный актив. Начался он с оглашения постановления пленума ЦК, после чего последовала «бурная и продолжительная овация». Аплодисментами прерывался и доклад Козлова. Для выступления в прениях записалось 56 человек. Слово предоставили 19. Зампред облплана И.М. Турко рассказывал о том, как в 1949 г. Маленков заставлял его признаться в совместной с Кузнецовом деятельности, направленной, якобы, против ЦК. Это была больная для памяти ленинградцев тема, поэтому его слушали сочувственно. А секретарь правления Ленинградского отделения Союза писателей А.А. Прокофьев прочитал стихотворение «Партия», заканчивавшееся призывом «теснее в круг партийные ряды»{950}.

По схожему сценарию проходили партийные активы и в других местах. И результаты их предварительной подготовки сказывались на характере вопросов к докладчикам и выступлений в прениях.

— Почему проявлен такой либерализм в отношении Булганина? Как же оставили Первухина кандидатом в члены Президиума ЦК? — спрашивали, например, на Алтайском краевом партийном активе{951}.

— Наш народ знает секретаря ЦК КПСС товарища Хрущева как неутомимого организатора, руководителя ленинского типа, постоянно прислушивающегося к голосу масс, постоянно бывающего в гуще народа, — говорил секретарь Скопинского райкома КПСС Пономарев на Рязанском областном партийном активе{952}.