— Он все видел и слышал, — буркнул Бондарев.

— Ты ошибаешься, Константин.

— Я точно знаю.

— Это уже не имеет значения, — произнесла Мизуки тусклым голосом и отвела взгляд в сторону. — Все решено. Завтра в девять часов утра ты вылетаешь в Москву. Отсюда есть прямой рейс. Врачи посоветовали доставить тебя на инвалидной коляске и…

— Почему не на носилках? — мрачно проговорил он.

— Хорошо, пусть будут носилки.

— Тогда, может быть, сразу в гробу?

— Глупая шутка. Она мне не нравится.

— А мне не нравится идея с отъездом, — заявил Бондарев. — А что если люди, устроившие взрыв, вернутся? Что, если на этот раз на воздух взлетит вся фабрика? Вместе с людьми?

— Это уже не твое дело! — воскликнула Мизуки не менее запальчиво. — Тебя прислали сюда по моей просьбе. Так вот, я отменяю вызов. Обращусь в полицию, пусть они разбираются.

— Как к этому отнесутся Хозяева северных территорий, ты подумала?

Ее лицо вытянулось, глаза забегали, как будто выискивая близкую опасность.

— При чем тут Хозяева? — произнесла она, пытаясь храбриться.

— При том, что эти ребята не бросают угрозы попусту.

— Это мое дело.

— Не только твое, — возразил Бондарев. — Когда я вспоминаю все, что произошло со мной здесь за последние дни, то считаю это и своим делом тоже. Ты попросила Борового о помощи, и он ее прислал. В моем лице. Но я свою работу не закончил. Поэтому я остаюсь, Мизуки. Даже не для того, чтобы помочь тебе, а потому, что хочу довести это дело до конца. Оно меня затронуло. Очень сильно затронуло. — Он криво усмехнулся. — Глубоко и болезненно.

— Даже не надейся, — покачала головой японка. — Завтра ты улетишь, даже если мне придется приказать слугам запихнуть тебя в самолет силком. Я так решила.

Она вскочила и направилась к двери. Окликнув ее, Бондарев поманил пальцем.

— О’кей, — произнес он, когда она склонилась над ним. — Ты победила. Завтра я покину ваш негостеприимный город. Попроси Наши привезти мои вещи, они у Кйоко. Но сейчас присядь и ответь на несколько моих вопросов. Я хочу кое-что выяснить, прежде чем удеру отсюда с поджатым хвостом.

Она села. Ее улыбка была вымученной, как будто она подчинялась насилию. Отчасти так оно и было.

Когда же Мизуки услышала вопросы, ее лицо исказилось, как от боли. Она вскочила со слезами на глазах и срывающимся голосом выкрикнула:

— Я не знаю ответов! И не хочу знать! Ты на ложном пути, Константин. Кроме того, тебе незачем копаться в этом перед отъездом.

С этими словами Мизуки выскочила из палаты.

Бондарев закрыл глаза, твердо зная, что никуда не полетит завтра утром, потому что он находился не на ложном, а на правильном пути. И этот путь, если пройти по нему до конца, должен привести Бондарева к одному из самых кровавых преступлений в истории человечества.

А заодно, и к его собственной смерти.

В десять часов вечера в палату заглянул улыбчивый здоровяк Наши и осторожно поставил возле кровати сумку Бондарева. Майор притворился спящим. У него не было сил на ответную улыбку или изъявления благодарности.

Около полуночи дежурный врач и медсестра отключили его от капельницы и пожелали ему доброй ночи. Скривившись, он пожаловался, что не может уснуть. Ему предложили снотворного, но он попросил обезболивающее и был вознагражден уколом.

Оставшись один, Бондарев пару раз задремал, но в целом боролся со сном достаточно успешно. У него были другие планы.

Примерно в половине четвертого утра, когда ночной мрак сменился голубоватыми сумерками, он сел на кровати и подождал, пока комната перестанет кружиться перед глазами. Через несколько минут он был на ногах. Достав из сумки чистые шмотки, переоделся. Бумажник с деньгами был на месте. Оружие осталось во дворе чертовой фабрики.

Прокравшись по пустынному коридору, Бондарев успешно миновал два дежурных пункта и выскользнул из больницы. Такси на улицах хватало, так что голосовать долго не пришлось. Таксист опасливо покосился на разукрашенную физиономию седока, но протестовать против его вторжения не отважился и послушно поехал к мосту на улице Хакасу, запомнившейся Бондареву по совместной прогулке с Кйоко.

Вообще-то мостов они пересекли не меньше десятка, пока не нашли нужный, но пачка иен помогла таксисту соблюдать терпение и выдержку. К счастью, Бондарев смутно помнил дорогу. В пять часов утра он увидел нужное место, расплатился и вышел. Это был дешевый, если не сказать, убогий район дешевых магазинов, отелей и забегаловок. Несмотря на раннюю пору, по улицам уже передвигались какие-то подозрительные личности, напоминавшие персонажей азиатского боевика. Бондарев подумал, что будничная Япония выглядит совсем не так, как в познавательных телепередачах или на фотографиях наивных туристов. Стоит немного удалиться от центра, и ты оказываешься в реальном, опасном мире, не приукрашенном рекламными вывесками и отвлекающей мишурой. В районе, где он сейчас находился, занимались не нанотехнологиями или рисованием иероглифов. Здесь потребляли наркотики, торговали женщинами, воровали и пьянствовали.