— А вот это больше похоже на правду, кило на десять тянет. Я не ошибся.

— В чем? — спросила Мизуки.

— Сейчас увидишь.

Бондарев несколько раз обошел вокруг стола, что-то ища взглядом. Японка наблюдала за ним, машинально покусывая палец. Ей было не по себе. Естественно, Бондареву тоже было не по себе, ведь они находились на вражеской территории, а секунды тикали, тикали, тикали…

Он чуть не засмеялся от радости, когда обнаружил искомое в выдвижном ящике стола. Обычная крестовая отвертка. Но без нее разобрать робота было невозможно, потому что нож для этого не годился.

Бондарев отвинчивал первый из восьми шурупов, когда услышал шаги и поднял голову. На пороге стоял молодой охранник с усиками. Лицо у него было круглое, и дурацкие усики придавали ему сходство с Петром Первым в начале славных дел.

Он что-то залопотал по-своему, стараясь делать это строго, но взгляд у него был как у голубя, которому собираются открутить голову. Хозяева северных территорий вселяли страх не столько в россиян, сколько в своих соотечественников.

Юноша умолк. Бондарев вопросительно посмотрел на Мизуки. Она приблизилась и прошептала:

— Он говорит, что позвонил управляющему, и тот очень разгневан, что на фабрику проникли посторонние. Что ему передать?

Бондарев посмотрел на круглолицего охранника, с несчастным видом перетаптывающегося у двери. При этом он не выпускал из рук винтовку, и костяшки его пальцев побелели от напряжения. Нужно его успокоить, иначе поднимет тревогу.

— Скажи ему, что у всех людей есть начальники, — тихо заговорил Бондарев, делая паузы, чтобы Мизуки было проще переводить. — У мистера Харакумо тоже есть босс, и этот босс прислал нас сюда с проверкой. А еще скажи, что мы нашли тут вопиющий непорядок. Пусть подойдет к контейнеру и убедится сам.

Мизуки вздрогнула и осеклась. Она сразу поняла, что случится с охранником, когда он приблизится. Получит нож под ребра и умрет, так и не успев отрастить свои усишки до размера полноценных усов. Опомнившись, она снова заговорила по-японски. Ее голос звучал резко и хрипло. Охранник напряженно слушал. Его лицо бледнело все сильнее и сильнее. Он изобразил что-то отдаленно напоминающее воинский салют, повернулся на каблуках и, браво топая, удалился. Было слышно, как захлопнулась дверь, ведущая в кабинет.

— Ну вот, — сказала Мизуки. — Нож тебе не понадобился.

— Что ты ему сказала? — свирепо уставился на нее Бондарев.

— Все то же самое, что говорил ты. — Она помялась. — Почти.

— Почти. Что это значит, черт подери?

— Я… я приказала ему убираться с глаз долой.

— И что теперь? — мрачно поинтересовался Бондарев.

— Теперь этот юноша будет жить, — ответила Мизуки. — А иначе ты убил бы его. Я не могла допустить этого.

— Ты полагаешь, что спасла ему жизнь? Ошибаешься. Как только Харакумо узнает, что охранник не арестовал нас, он прикончит его.

— Я знаю, — прошептала Мизуки. — Но это сделаешь не ты.

— Что ж, спасибо, хотя мою душу спасать поздно, — буркнул Бондарев и снова взялся за отвертку.

Через полминуты панель на спине робота была откручена. Он выпустил воздух сквозь стиснутые зубы, потом посмотрел в глаза подошедшей Мизуки:

— Видишь, я был прав.

— Вижу, — откликнулась японка.

Ее лицо было белым, как у накрашенной гейши.

Бондарев не сразу понял, что говорит ему японка, и вопросительно посмотрел на нее.

— Константин, нам пора, — повторила Мизуки. — Нужно уходить. Прошло почти двадцать минут.

Он осторожно извлек увесистую пластиковую упаковку из туловища деда-мороза. Пот стекал по его вискам и шее. Пальцы, державшие упаковку, были скользкими, словно смазанные жиром.

— Еще минута, — пробормотал он.

— Но ты ведь нашел, что искал, — нетерпеливо произнесла Мизуки, поглядывая в сторону двери.

— Не все, — возразил Бондарев. — Здесь должен быть часовой механизм. Таймер, понимаешь?

Мизуки метнулась к окну, раздвинула пластины жалюзи и выглянула наружу. От нее исходили волны панического ужаса. Этим же ужасом был преисполнен ее взгляд, когда она обернулась.

— Все охранники собрались вместе, — объявила она свистящим шепотом. — И они смотрят сюда. На это окно.

— Пускай, — сказал Бондарев. — Я должен найти этот чертов таймер.

Замысел Хозяев северных территорий был прост и ужасен. Не случайно столь сложные игрушки, потребовавшие немалых вложений, должны были продаваться по бросовой цене. Да за тысячу рублей с небольшим родители завалят своих чад японскими дедами-морозами.