Шрифт:
Не знает, как сорвалось у нее слово, а Омос пристал, вьется вокруг паутом:
— Не поцелуешь, молодушка, побрезгуешь! Не тем, скажешь, запором крещен, не той дубиной богу молился. Голова, скажешь, у Омоса лысая, борода облезлая… Куда те, хилому, до меня!
Но не такова Катерина Славновна, чтобы слово на-, рушить. Любо ли ей, не либо ли, а сказала — стоит на своем.
— Вот те крест, Омос, поцелую.
— Обманешь, а за обман обманками платят.
— Ой ли!
Выступила она вперед, щеки — кумача жарче, глаза темны, как дно у Волхова. Встала перед Омосом.
— Поцелую, Омос, не онемей!
Как ни боек Омос, но и он оробел перед Славновной. А как да и впрямь прижмет к груди… На груди у Славновны камень растает. Вокруг хохочут:
— Радуйся, Омос! Дождался светлого дня.
— Наблазник говорок на путаную голову.
Славновна рядом. Облаком взвились паволочитые рукава. Вдруг будто медом крепким обожгло губы, а открыл глаза — Славновна далеко… Утирается рукавом.
— Жив, Омос?
— Ай да молодушка!
— На голову вырос.
— Не зевай, засылай сватов!
Омос сбросил колпак, подпрыгнул на одной ноге.
— Курочка короткопапоротненькая, — прочастил он скороговорку. — Шли три попа, три Прокопья попа, говорили попы про Прокопья попа, про Прокопья попа, про Прокопьевича… Кто боек — переговори!
— Ха-ха-ха!
— Не язык у Омоса — шило. Как про попа-то?
По плешивому капну, по плешивому хлопну, выну сто холстов, на сто концов?..— Легко загадал, Омос, отгадали.
— Отгадали — скажи!
— Блин… Блин загадал.
— Говори другую!
— Старую бабу за пуп тянут?— Дверь… Не замай, Омос, хитрее загадывай!
— Отец не родился, сын в лес ходит?…Шум у Великого моста. Идет на луг князь Александр с дворскими и дружиною. Толпа отхлынула от Омоса.
— Князь… Ярославин.
Дружинники очистили на лугу круг для потехи. Александр идет рядом с княгинею. Следом за князем, впереди дружины, воевода Ратмир; за дружиною отроки несут копья для потехи, луки и тулы со стрелами. Александр с княгинею прошли на переднее место. Ратмир поднял руку. Выбежали на круг скороходы, сбросили сподницы. Ноги у них босы. Встали в ряд, ждут.
Рожечники заиграли веселую, дудки с сопелями засвистели. По знаку Ратмира сорвались с мест бегуны, помчались ветром по указанному кругу. Кто придет первым, тот возьмет копье из княжих рук, будет бегуном над бегунами в Великом Новгороде.
Любо молодым витязям с ветром спорить, любы и старым удалые забавы, — посмотреть на молодых, свое время вспомнить.
Точно в медные латы обрядило солнце плечи у бегунов. На бегу ноги не касаются земли, не мнут под собою траву.
Первым прибежал Олексич. Приблизился он к княжему месту. Александр отдал победителю бегунов копье.
— Слава Олексичу! — возгласил он.
— Слава! — понеслось над лугом. Красные девицы рукавами закрываются, смотрят одним глазком. Позади княгини — черный каптур Евпраксеюшки. Недовольна она. Губы сложила сердечком, вздыхает, то и дело поправляет на голове каптур. Наконец не стерпела, покосилась на Ратмира, плюнула в его сторону.
— Старой ты греховодник! Эко удумал… Голых жеребцов пустил на показ людям! — Наклонилась Евпраксеюшка к княгине, шепчет — Прости, осударыня! Шла сюда — думала: как и у людей все будет, а ну-ко такое-то… Срам! Ох, насмотрелась, нагрешила — не отмолишь.
На круг вышли копейщики. В ста локтях впереди — мета, чурбаш тесаный. Бросить за сто локтей и вонзить копье в чурбаш — сила и умельство надобны.
Чурбаш раскололся от богатырских ударов. Но не все копья брошены, никто из копейщиков не взял копья с красным ратовищем. Перо у него тяжело, как топор, ратовище охвачено железными кольцами.
Выступил вперед воевода Ратмир, взял красное ратовище, отставил ногу и, как был, в бехтерце и шеломе, — метнул. Тяжелое копье пролетело далеко за расколотый чурбаш, на пол-локтя в землю впилось.
Играют рожечники, свистят дудки и сопели, вызывают витязей на потеху.
Победителю в копейном бою награда — плат паволочитый, шитый княгинею.
На кругу Василий Спиридонович. Потрогал одно, другое копье — нет ему копья по силе.
— Дозволь, княже, не копье — камешок метнуть, по старинке.
— Твоя воля, Спиридонович!
Выбрал Спиридонович камешок, весом в пуд без малого, встряхнул на ладони, будто орех.
Расставил ноги, метнул. Ветер пробежал по Волхову, посеребрил его чешуей.