Я почти задохнулась, когда меня дернуло назад, в реальный мир. Боль от падения отозвалась в пояснице, воздух наполнил грудь с шумом. Тетя оскалилась. Я вздрогнула, когда Гай ударил ее ногой в лицо. Еще и еще пока она не оказалась рядом с зеркалом.

– Закройтесь! – крикнула Елена, сжимая в руках огненный цветок. – Закройтесь врата!

Кастилла завизжала, ее втащило в зеркало, она вцепилась пальцами в раму, отчаянно пытаясь выбраться. Пальцы одной руки соскользнули, но вторая продолжала держаться. Гай ударил по ним, и Кастиллу унесло прочь в водовороте черноты и ураганного ветра. Врата с хлопком закрылись, зеркало помутнело, затянулось пленкой, а потом и вовсе вернулось к нормальному состоянию.

В зале стало тихо, разве что оглушительно громко тикали часы. Гай притянул меня к себе и обнял, не обращая внимания на окружающих. Поцеловал в висок.

– Боже, храни нас от Королевы! – с чувством сказал Фредерик, поднимаясь с пола.

***

Елена протянула цветок демону. Но он только покачал головой и сжал пальцы ведьмы на трепещущих лепестках.

– Знаешь…оставим мертвых в покое.

До полночи оставались мгновения. Один, два…

Они многое бы могли сказать друг другу.

«– Я рад, что тот свиток достался тебе.

А Елена приподнялась бы на цыпочках, и ее руки легли бы на его плечи.

– Я бы многое отдала за возможность еще хоть час побыть твоей должницей».

Демон склонился к ней, теплое дыхание коснулось уха, отчего по коже побежали мурашки… и прошептал лишь одно слово. А в следующее мгновение исчез, рассыпавшись сотнями сияющих золотых искр. Волшебство неумолимо просачивалось сквозь пальцы, и не поймать его, не остановить.

Огромные часы над аркой пробили полночь.

Двусущий укутался в плащ погибшего мужа Кастиллы, Гай обнимался с Гели, Артур привел в чувство Королеву и подвел ее к трону. Поверхность Зеркала закрылась и снова стала отражать видимую, а не действительную реальность.

– Вы в порядке? – спросил у нее Анастас, и ведьма пожала плечами. – Выглядите вы не очень.

– В порядке, – она моргнула и посмотрела ему в глаза.

– У вас глаза как абсент. Что-то они мне напоминают.

– Вам только кажется…

***

Двери открылись, пуская в зал настороженных и рассерженных Патриархов, не понимающих, зачем их сюда вызвали. Спорить могу, реальная причина им и в голову не приходила – даже тем, кого подкупила тетушка. Они озабоченно рассматривали пятна крови, кровавый круг и зеркало. И нашу разношерстную кампанию. Думается, мертвый Ян тоже оказался тем еще «сюрпризом».

Гай был, как никогда красноречив ловко отражая уколы Патриархов, не желающих верить в то, что произошло. Вопросы сыпались на него как из рога изобилия.

– Помилуйте, зачем ноте убивать? – Патриарх Дома Змей.

– Она копила силу для ритуала способного оживить ее любимую дочь. И это отлично отвлекало йорт от тех приготовлений, которые она делала, чтобы захватить власть.

– Но такого ритуала не существует! – Дом Крови и Роз, Патриарх – отец Анастаса.

– Такой ритуал существует, она наняла вора, который украл для нее книгу и был убит.

Все симпатии были на стороне Гая. Молодой, красивый, умный и перспективный нотт. Темные волосы, строгий колет и горящие священной местью глаза. За такого не грех и умереть.

Краем уха я уловила осторожное перешептывание: некоторые Патриархи делились друг с другом историей о том, что Гай на самом деле не сын Ариадны. Вроде как одержимая жаждой власти женщина родила мертвого ребенка и взамен взяла незаконнорожденного из младшей ветви семьи. Правда, вслух никто не высказал основанных на этой сплетне возражений. Глаза у Гая были типичными для Дома его отца, за их цвет отвечал доминантный ген. Потому либо он действительно был сыном Ариадны, либо что маловероятно, ребенком кого-то из дома его отца.

– Как бы мне хотелось, чтобы эта история оказалась правдивой, – горько прошептал услышавший перешептывания Гай.

– Окажись эти слухи правдой, тебя уберут с должности. Лучше пресечь эти байки. Ты – лучший Патриарх, какого может желать наш Дом.

– Я хочу стать йорт! – заявил Артур, едва мы покинули зал.

Ноздри парня трепетали, щеки раскраснелись. Небось, уже и ответ на возможные возражения заготовил. У меня не было сил возражать. Свинцовым плащом легла на плечи апатия – как бы то ни было, Кастилла была частью семьи. А Ян моим наставником.