– Знаете, я сейчас вспомнила… Он попрощался с нами! – прошептала Лиля.

Она смотрела на меня, приоткрыв рот, на скулах ее выступили красные пятна. Одна мысль об этом проходимце ввергала ее в экстаз.

– Попрощался?

– Да! Он никогда не прощался. Просто вставал и уходил. Молча! Понимаете? А в тот раз попрощался! Словно знал, что мы больше никогда не увидимся.

Уходил молча, позер несчастный! Я представил себе, как он встает и уходит, бледный, в черном, просто поворачивается и уходит, а «ученики» с восторгом смотрят ему вслед, и меня передернуло от ненависти. Балаган!

– Он вдруг встал, оперся руками о стол и говорит глухо так: «Прощайте!» Закрыл глаза и добавил: «Мне очень жаль», и даже пошатнулся. Он чувствовал, понимаете? Он же ясновидящий! Он чувствовал! После этого мы больше не собирались.

– Но тогда почему он не помешал? – по-дурацки спросил я.

– Они не могут! – сказала Лиля сдавленным голосом. – Они не имеют права вмешиваться. Он все знал наперед, понимаете?

Лицо ее было вдохновенным – на моих глазах рождалась легенда. Я попытался вернуть ее в русло реальности.

– Вы не помните, с кем ушла Алиса?

– Со мной! – ответила она сразу. – Мы шли вместе до метро. Знаете, мы были потрясены! Как сейчас помню, я спросила: интересно, есть ли у него жена, а Алиса сказала, что у таких, как Илья, жен не бывает. Ни жен, ни детей. Они вечные скитальцы, проклятые своим даром, бредущие сквозь время и пространство, а по их следам несутся ищейки инквизиции. И еще сказала, что он глубоко несчастный человек, он не может найти себя. Меня прямо мороз по коже продрал! Я потом еще долго думала, что она имела в виду? Что она могла знать? Что он вроде Калиостро? – Она вглядывалась в мое лицо в поисках ответа, глаза ее сияли.

– Что было потом? – Голос мой неприятно занудный, даже я это понимаю. Не дано мне проникнуться. Не дано.

Она сразу потухает.

– Потом Алиса решила взять такси. Она очень торопилась…

– Куда?

Лиля пожала плечами:

– Она не сказала. Вообще-то мы не были близки, просто знакомые. И после сеанса такое чувство возникло… даже не знаю! Приподнятости, что ли. Я даже не видела, куда иду, представляете? Алиса уехала, а я стою, сообразить не могу, что делать. Прямо перед входом в метро, люди толкают, полно народу, а я столбом застыла. И в голове пусто…

– А почему вдруг? – перебил я неделикатно.

– Что… вдруг?

– Почему вдруг Алиса решила взять такси?

Она смотрела на меня недоумевающе, как будто только что проснулась.

– Кажется, ей позвонили, – произнесла она неуверенно.

– Кто?

– Не знаю! Она не сказала, но… – Лиля задумалась.

– Но?.. – подтолкнул я.

– Ну, она вроде была недовольна… мне так показалось.

– Что она говорила, не помните?

– Ничего не говорила, только слушала, а лицо стало такое… даже не знаю! А потом говорит: «Хорошо!», с такой, ну, что ли, досадой. Понимаете, если бы она что-то сказала, я бы запомнила, а так… А когда вы спросили, я сразу вспомнила, представляете?

– Долго вы с ней говорили?

– Нет, минуты две. Она еще посмотрела на часы, и я тоже, машинально… А потом говорит: «Лилечка, извини, я возьму такси. Прощай!» Так и сказала: «Прощай!» И Илья тоже сказал… Представляете? – Она в ужасе зажала рот рукой.

Я нетерпеливо дернул плечом, она меня раздражала, эта пустоголовая Лиля.

Не почувствовав во мне ответного ужаса, она закончила деловито:

– Я спрашиваю ее, что случилось? Кто это? А она рукой махнула – никто, говорит. И еще раз повторила: «Никто!» – причем резко так. И бросилась прямо на дорогу ловить такси. И лицо такое… перевернутое, я прямо испугалась!

– И все? – спросил я тупо.

Она посмотрела удивленно, в ее глазах я тоже выглядел не наилучшим образом – в Илью не верю, мрачный, неинтересный, раздражительный… Неудивительно, что Алиса влюбилась в экстрасенса.

– А следователю вы сказали о звонке? – спросил я.

Она смотрит беспомощно, хмурит бровки.

– Кажется, сказала. Конечно, сказала. Он еще спросил, не назвала ли она какого-нибудь имени. Я говорю: нет, не назвала, она просто слушала…

Я не удивлюсь, если она соврала. Фантазия у нее работает на всю катушку. Лискин мобильный телефон, разумеется, проверяли во время следствия, шесть последних звонков были моими. Последний, на который она ответила, – в шесть вечера. Если Лиля не врет и звонок все-таки был, то Лиска зачем-то уничтожила запись. Случайно? С досады? Или… почему?

– Спасибо, Лиля, вы мне очень помогли, – сказал я.

Вранье, конечно, но так принято. Нужно еще добавить – вот моя визитка, если вспомните еще что-нибудь, позвоните. Ритуал.

Она смотрела виновато и вдруг подалась ко мне и положила руку на мой рукав:

– Алиса была необыкновенная! Честное слово! Я таких больше не встречала. И знаете, она была счастливая! Понимаете, счастливая! Вокруг нее сиял свет!

Она прижала руки к груди, порывисто вздохнула и, видимо, собралась заплакать.