– Ванечка, эта стена несущая? – настойчиво выясняла она.

– Да какая тебе разница, несущая или нет…

Ирэн осеклась, не сумев моментально стереть с лица вспыхнувшее жестокое разочарование.

– Ладно, не плачь… – проговорил Ион почему-то с удовлетворением.

Он запустил руку под подушку, извлек оттуда связку ключей, бросил эту связку Ирэн. Она, взвизгнула, поймав.

– Ой, правда, что ли?! Ой, киса, какой ты у меня замечательный! Ой, прости-прости… Не киса! Не киса! Ваня! Так это мне? Насовсем? Насовсем, да?

– Посмотрим, – холодновато ответил Ион. – Поживешь пока. А там – как себя покажешь…

– Я покажу! – истово пообещала Ирэн. – Я очень даже хорошо себя покажу! Хочешь, прямо сейчас покажу?..

Ион против такого предложения возражать не стал.

После старательно и вдохновенно исполненного «показа» Ирэн присела, обняв колени, в изножье кровати.

– Как шика-арно… – протянула она, задрав голову к высокому потолку, откуда дружелюбно улыбались ей лепные ангелы. – С ума сойти…

Переведя взгляд на Иона, полулежа изучавшего этикетку на бутылке с шампанским, она с внезапно прорезавшейся собачьей благодарностью погладила его по ноге.

– Я ж не москвичка сама, ты знаешь… – тихо и как-то замутненно проговорила Ирэн. – Из Перми я…

– Знаю, – не отвлекаясь от этикетки, кивнул Ион.

– Бабка всю жизнь на заводе проработала, – продолжала Ирэн. – А коммунисты ей только комнату в коммуналке дали, сволочи… Комнатка такая… В этой квартире сортир – и то больше. Так и жили: в одном углу бабка, в другом мамка, в третьем я, а в четвертом – телевизор. Вот времена были… Маленькой была, помню, обедали-то не каждый день. Мамке на том же заводе зарплату по полгода не платили, у бабки пенсия маленькая…

Она снова провела ладошкой по ноге Иона – от колена до ступни, вполне искренне проговорив:

– Зато сейчас как хорошо живем! Как шикарно! Нет, правда, Ванечка! А то насмотришься телека… Я этих оппозиционеров… крикунов сраных – ненавижу прямо! Митингуют они, политика власти им не по нраву. Дармоеды пузатые. Чего им надо, а? У тебя квартирка есть? Бибика иностранная? Шубка норковая, зарплатка немалая за то, что анекдотики в Вконтакте с девяти до шести почитываешь в уютном офисе? Чего еще не хватает? В коммуналку тебя, гада, перловку жрать после двенадцатичасовой смены в горячем цеху, чтоб ценил, тварюга, что имеешь! Я знаю…

Она подползла повыше, положила Иону рыжую головку на грудь:

– Я знаю, как вам трудно, тем, кто у власти… Вы страну из такой жопы вытащили, а вам еще в глаза тычут, мол, наворовали. И все почему? Только потому, что денег у вас побольше, чем у них, вот и все. Сволочное существо все-таки – человек. Да эти крикуны дешевые спасибо вам должны твердить с утра до ночи за то, что все мы теперь так шикарно живем!..

– Ну, такие, как ты, всегда неплохо живут, – заметил, отпив еще из бутылки, Ион.

Ирэн и не подумала обижаться. Услышанное она восприняла как должный комплимент. Как дань ее красоте и молодости – и прилагающимися к ним старанию и способностям.

– Тем более, – добавил Ион, – я свое отработал уже. Пенсионер я, вот уже почти год как… Старик.

Ирэн аж подскочила в возмущении – тоже, кстати, совсем не поддельном:

– Да какой ты старик, Ванечка! Ты любому молодому сто очков форы дашь, это я тебе как женщина говорю! Ты такой… я лучше человека-то и не встречала! Скажешь тоже – старик! Ты больше, чем на пятьдесят, нипочем не выглядишь! Все при тебе! Здоровый, как бык! Умный! Богатый! Пенсионер, тоже мне… Пенсионеры – это дедки трухлявые, которые кроме как перед телеком пердеть ни на что другое не способны! Пенсионер… Ты просто можешь себе позволить пожить в свое удовольствие, не работая больше, вот и все! Ты ж и на пенсию раньше положенного срока-то вышел!..

Зазвонил телефон на прикроватной низкой тумбочке. Ион нахмурился, усаживаясь в изголовье. Ирэн метнулась подать ему телефон.

– Да! Я же просил меня в это время не беспокоить! – Ион грозно раскатил было голос, но сразу же сменил тон. – Почему в Штатах? Она же в Италии… С детьми? В Калифорнию?.. Когда? Почему мне раньше не сообщили? Что значит: «думали, что я в курсе»? Созванивались…

Он переместился на кровати, сел, спустив ноги на пол.

– А когда я с ней в последний раз созванивался? – спросил он вроде бы не у звонившего, а у самого себя. – На прошлой неделе, что ли?.. Не помню точно. Так. Так… – Ион опять окреп голосом, заговорил сухо, по-деловому. – Значит, делаем вот что – Фриц как раз сейчас должен быть в Калифорнии. Свяжитесь с Фрицем… Что? Как это – она вместе с ним?..

Он замолчал на долгие несколько минут. Потом отнял телефон от уха. И отстраненно как-то проговорил одно слово:

– Ловко…

Ирэн осторожно обняла его сзади за плечи:

– Ванечка, милый, ты только не переживай, а то вредно. Знаешь, как говорят: все, что ни делается, все к лучшему…

Не слыша возражений со стороны все молчащего Иона, она затараторила живее:

– Да сразу понятно, что она не пара тебе, эта женушка твоя так называемая! Я эту крысу в момент вычислила, как только ее фотку увидела! Ванечка, только не переживай, не надо… – в утешающих ее интонациях стала просверкивать радостная надежда. – Вот она, гадина, всю сущность свою и показала. Дрянь блондинистая! Ну, не молчи, Ванечка! Все хорошо, я-то с тобой! Я уж тебя никогда не брошу! А детишек мы у нее отнимем!..