– Он враз все порешает, если что.

– Он ваш… дядя, кажется?

– Брат. Родной брат. А дядя – это Джамил Дмитриевич. Который в Клещевке дом выстроил недавно. Какой человек! Э! Заслуженный врач! Всю жизнь людей спасал, а теперь на покой ушел. Из города в нашу глушь переехал, к семье.

– Большая у вас семья… – чуть улыбнулся Сомик.

– Большая, Женя, – с гордостью подтвердил Асиялов. – И все – люди уважаемые, серьезные. Всего сами добились, всегда для народа работали… Ну как, Женя? По рукам?

– Нет, – ответил Сомик.

– Как «нет»? – не поверил Асиялов. – Подумать надо?

– Не надо мне думать, – усмехнулся Женя. – Что мне надо, я обдумал уже. У вас все, Гейдар, или… еще какое предложение ко мне имеется?

Меднобородый вдруг с силой ударил себя ладонями по бедрам и разразился громогласной тирадой, ни слова из которой Сомик не понял.

– Потише, – попросил Женя. – Мама в соседней комнате занимается – тетради проверяет.

Асиялов обернулся к бородачу, и тот смолк.

– Все у вас, Гейдар? – снова спросил Сомик.

И тут с директором ЗАО «Шалбуз» случилась странная штука. Он вдруг начал разбухать, как надуваемый шар. Щеки Асиялова надулись и побагровели, глаза выпучились, шапка волос заколыхалась. Женя даже несколько обеспокоился за своего гостя…

Асиялов громко и длинно выдохнул. И поднялся.

– Подумай, Женя, – сказал он чуть сдавленно, – как следует подумай. Завтра-послезавтра жду тебя у себя в конторе. Подумай. А то… нехорошо будет.

Он вышел, и следом вышел его меднобородый сопровождающий. Убрав стаканы и бутылку со стола, Сомик направился во двор, чтобы запереть на ночь калитку.

Этот разговор состоялся в четверг. А в воскресенье поздним вечером на телефон Жени Сомика, завернувшего по делам в соседнюю деревеньку, поступил звонок. Звонил отец Жени.

– Слушай, тут опять эта машина… – голос отца снова явственно отдавал тревогой. – На которой к тебе… эти приезжали. Остановилась у двора, постояла, потом дальше поехала. Потом – гляжу – возвращается малой скоростью. Сейчас опять у двора стоят. Говорил же я тебе…

«Вот настырный сукин сын», – ругнулся про себя Женя по адресу Асиялова. А вслух сказал:

– Сейчас буду. Они что – стоят просто? К вам не пытались зайти?

– Вообще из машины не выходят. Ты быстрее давай, – сказал отец и отключился.

Сомика точно сквозняк по ногами протянул. Он вскочил в дряхлый отцовский «жигуленок», дал задний ход, бросив машину в липкую осеннюю темноту от ярко освещенных желтым домашним светом окон. Резко вывернул на дорогу.

На свет под окна нетвердо ступил косматый мужичок, нежно, как младенца, прижимающий к груди толстый рулон ткани.

– Материальчик-то какой! – бормотал мужичок, икая. – Как раз для сидений… Пассажиры твои точно в люле спать будут. Э, Женек?! Куда ты?..

Ничего этого парень уже не слышал. «Жигуленок» вынес его на пустынную трассу, освещенную только неприятно-жестяным лунным светом. Один поворот – и сквозь лесопосадочную полосу задрожали, приближаясь, огни родной Сомику деревни. Женя увеличил скорость.

Не отрываясь от управления автомобилем, он набрал номер отца. Тот не отвечал. Женя позвонил матери – с тем же результатом. Тогда он – яростно оскалившись – вызвал другого абонента. На этот раз трубку взяли уже после второго гудка.

– Охранное агентство «Витязь», – сказали Жене.

– Будь достоин! – крикнул Сомик в трубку. И услышал ответ на свое приветствие:

– Долг и Честь!

Эта фраза не то чтобы успокоила Женю, но придала ему уверенности.

– Двуха, ты, что ли? – узнал он голос.

– Я, Сомидзе! – хохотнули в трубке. – Здорово, клиент!.. Погоди… – тут же сбился он с радостного тона. – Не просто так звонишь ведь? Что-то случилось?

– Случилось, – коротко подтвердил Женя.

– Понял, выезжаем, – так же коротко ответили ему. – Все так серьезно? Сам не справишься?

– Справлюсь, конечно. Но у этих гадов поддержка со стороны органов.

– Выезжаем, – повторил Двуха. – Адрес твой?

– Да.

Через пару минут под капотом «жигуленка» что-то гулко затрещало. А потом двигатель смолк – и во внезапно обрушившейся на Женю тишине стал слышен только мокрый шелест протекторов по асфальту.

Сомик не нажал педаль тормоза – чтобы не допустить даже малейшего промедления. И ждать, пока автомобиль остановится, тоже не стал. Он выкатился из салона; мгновенно сгруппировавшись, несколько раз кувыркнулся через плечо, вскочил на ноги и бросился бежать в том же направлении, в котором и ехал. «Жигуленок» тяжело подпрыгнул на выбоине, мотнулся в сторону, съехал в кювет и, с треском ткнувшись во что-то в темноте, замер окончательно.