После шока, вызванного тем, что египтяне оказались столь же склонными к порнографии или, по крайней мере, к безудержной чувственности, как и более поздние жители Помпей и Геркуланума, Шампольон быстро пришел в себя. Скорее всего, убеждал он себя, в те отдаленные дни щепетильное египетское правительство конфисковало эти "грязные картинки".

Этим Шампольон вернул себе прежний энтузиазм. Теперь он сообщал своему брату о находке, которая с тех пор стала рассматриваться как важнейший источник по египетской истории, — о туринских списках царей, которые он датировал по крайней мере XIX династией: "Я смог извлечь из праха двадцать кусков этого драгоценного манускрипта, каждый из них не более одного-двух пальцев шириной, которые, однако, содержали более или менее усеченные имена семидесяти семи фараонов… Только Египет мог дать нам документы такой удивительной древности. Ты поймешь, что возраст Лагидов (Птолемеев) и даже персов начинает вызывать у меня жалость — все это принадлежит лишь вчерашнему дню в сравнении с тем, что я держал в руках последние восемь дней".

Учитывая тогдашнее неуверенное и отрывочное знание Шампольоном древнеегипетского языка, мы можем считать почти чудом, что он столь много узнал из папирусов за несколько лет жизни, оставшихся ему после первой дешифровки иероглифов. К счастью, Шамиольон мог погрузиться в приливную волну египетских папирусов, как раз в то время поступавших в Европу.

У французского частного коллекционера М. Салье в Эксе (Прованс) оказалось во владении несколько ценных папирусов (позднее приобретенных Британским музеем), среди которых Шампольон опознал восторженную поэму, повествующую о приписываемой Рамсесу II победе при Кадеше над народом, название которого Шампольон прочел как Scheta и в котором увидел скифов. Гораздо позже было установлено, что в действительности это были хетты, о которых ранее почти ничего не было известно. Государство хеттов было одной из величайших империй древнего Ближнего Востока.

Со временем Шампольон наконец ступил на египетскую землю и там обратил внимание на копию поэмы о Рамсесе, высеченную на стене Рамессеума в Фивах. Именно тогда он взялся за лопату и раскопал здание древней храмовой библиотеки в Карнаке.

Поток египетских папирусов, вероятно, никогда уже не был столь обильным, как в первой половине XIX в. Он значительно оскудел после экспедиций грабителей могил в Фиванский некрополь и разграбления руин храмов и во второй половине века был всего лишь струйкой по сравнению с размахом поисков греко-римских папирусов, относящихся к более позднему времени. Залежи иератических и иероглифических документов в мусорных кучах встречались крайне редко. Поэтому раскопки — независимо от того, проводились ли они местными любителями или европейскими профессионалами, — прибавили сравнительно немного. Только демотические тексты, написанные египетской скорописью, которая не могла появиться ранее эры Птолемеев, обнаруживались в довольно больших количествах. Но хотя эти тексты и дополняли греческие источники, в целом они имели небольшое значение для нашего познания доэллинистической египетской цивилизации. Более того, если не принимать во внимание более или менее организованные вылазки, можно сказать, что обнаружение египетских папирусов было полностью предоставлено случаю. В отличие от классических папирусов их не искали сколько-нибудь систематически, и даже сегодня нет каталога множества египетских папирусов, рассеянных в коллекциях по всему земному шару. Большое количество их, хранящихся в различных пользующихся солидной репутацией научных учреждениях, все еще ждет прочтения и опубликования.

Благодаря случайному характеру этих находок, как правило, сделанных местными жителями, мы почти ничего не знаем о местах и обстоятельствах обнаружения большинства даже самых ценных египетских текстов. Говорят, что папирусы М. Салье были приобретены у египетского моряка. Больше не известно ничего. И даже в этом нет полной уверенности. Англичанка миссис Д’Орбиней купила единственную копию знаменитой "Сказки о двух братьях" у какой-то неизвестной личности в Италии примерно в 1850 г.

Только в редких случаях у нас есть конкретные факты, как, например, о папирусе "Большой Харрис", одном из манускриптов, приобретенных в середине XIX в. А. К. Харрисом, английским путешественником и жителем Александрии, удивительную коллекцию которого его дочь продала Британскому музею в 1876 г. "Большой Харрис", или "Харрис I", длиннейший среди известных египетских папирусов (133 фута), был, по заслуживающим доверия сведениям, выкопан феллахами недалеко от Фив. "Большой Харрис", кстати, вполне заслуживает свой эпитет не только благодаря длине, но и из-за превосходной сохранности, прекрасного иератического письма и содержания: это панегирический перечень деяний Рамсеса III, несмотря на тенденциозный характер принесший ценную историческую информацию. Арабы извлекли его из скальной гробницы за храмом Мединет-Абу. Рассказывали, что, когда могилу открыли, она оказалась заполнена мумиями, оскверненными еще в древности. Перечень состоял примерно из двадцати свитков, но Харрис не смог купить их все, и остальные, к несчастью, рассеялись, так что теперь этот перечень неполон.

Происхождение столь же знаменитого папируса "Харрис 500", также находящегося в Британском музее и представляющего собой что-то вроде антологии египетской литературы Нового царства, менее определенно. Больше известно о его дальнейших злоключениях. При покупке его Харрисом он был полным, но часть его погибла в результате какого-то взрыва в Александрии. По слухам, Харрис скопировал весь текст до катастрофы, но местонахождение его списка установить так и не удалось. В результате мы, вероятно, навсегда лишились каких-то сведений о нескольких произведениях египетской литературы.

Судьба была более благосклонна к одному из произведений египетской светской литературы — истории Ун-Амуна, отправившегося в неудачную торговую поездку в Сирию. В 1891 г. несколько феллахов разбили лагерь в Эль-Хибе, где несколько лет спустя производили раскопки Гренфелл и Хант. Ночь была холодной, и они решили разжечь костер. Так как им требовалось топливо, которое, как известно, в пустыне является чуть ли не роскошью, они стали искать случайные куски дерева. К счастью, поблизости из песка торчала прекрасная, сухая, как порох, палка. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это исписанный свиток. В 1890-х годах феллахи хорошо знали цену фрагментам древних текстов, которые можно было обратить в сумму, достаточную для поддержания огня в нескольких кострах.

Так рассказ Ун-Амуна о путешествии попал к торговцу древностями и вскоре после этого был приобретен, несомненно за цену, возросшую на несколько сот процентов, профессором В. С. Голенищевым из Санкт-Петербурга, который к тому времени уже внес ценнейший вклад в дело возрождения египетской литературы.

Среди профессиональных археологов, сделавших важные находки иератических папирусов, заслуживает почетного упоминания молодой, страдавший чахоткой шотландский археолог X. А. Райнд; впрочем, знаменитый математический "Папирус Райнд" был куплен им у торговца. И снова Флиндерс Петри без труда захватывает инициативу. В Кахуне и Гуробе, около файюмских пирамид, он обнаружил папирусы, относящиеся к Среднему и Новому царствам. Папирусы XII династии из Кахуна содержали письма, отчеты, медицинский трактат по гинекологии и величественный гимн Сезострису III (XIX в. до н. э.), написанный при жизни фараона. Он дошел до нас как "самый ранний известный образец поэзии, демонстрирующий твердую строфическую структуру", и обнаруживает "параллелизм элементов" и эффектные метафоры, столь знакомые по библейским стихам. Хвалебные строфы, обращенные к монарху, принадлежали к распространенным формам египетской литературы. Эти, старейшие из дошедших до нас, являются непревзойденными. Читатель может получить представление о гимне по одной из шести составляющих его строф:

О, как велик владыка города своего!

Он — это солнце, а "малые" — лишь тысячи прочих людей!

О, как велик владыка города своего!

Он — как канал, что сдерживает берегами воды во время разлива!

О, как велик владыка города своего!

Он — как прохладная комната, дающая всякому мужу поспать до рассвета!

О, как велик владыка города своего!

Он — как защитная стена из меди Синая!

О, как велик владыка города своего!

Он — как убежище, ибо рука его хватает врагов без промаха!