– Оставаться самим собой тяжело в любые времена. Есть такой парадокс: те люди, которые в советские времена шли на конфликты даже с КГБ, становясь явными оппозиционерами, в наше время не выдержали испытания золотым тельцом и отказались от своих принципов. Одно дело, зная, что голодным не останешься…

– А в брежневские времена – еще и не рискуя жизнью…

– Да, конечно. Вообще, надо сказать, что история конфликта творческой интеллигенции с советской властью несколько мифологизирована. Для многих борьба с властью была источником популярности на Западе, которая приносила еще и материальную поддержку. Для них это была своего рода работа. Я по себе помню, когда мои первые повести – «Сто дней до приказа» и «ЧП районного масштаба» – были запрещены к публикации, меня приглашали для беседы и в ЦК КПСС, и в КГБ. Но там никто на меня не кричал и ничем не угрожал. Речь шла о другом. Меня спрашивали: «А представляете ли вы, молодой человек, социально-политические последствия публикации ваших работ?» И надо признать, что я тогда действительно многого не понимал. Просто каждый занимался своим делом. Я как писатель стремился писать правду жизни, а они думали о том, как эта правда отразится на состоянии умов. Был серьезный и конструктивный разговор с людьми, которые оказались гораздо умнее и тоньше, чем это можно было предположить.

И вообще, та жизнь была гораздо сложнее. Об этом-то я и пытаюсь писать в своих вещах. Ибо во всей своей сложности и противоречивости, положительности и отрицательности советская цивилизация до сих пор очень слабо описана. Сначала давил достаточно сильный идеологический пресс, преодолеть который удавалось немногим писателям – лишь талантливым. Например, Трифонову, Распутину, Астафьеву. А потом все так быстро обрушилось, что литература занялась другим. И поэтому пора художественного исследования поздней советской эпохи только наступает. Прошло время, появилась перспектива, пришло понимание каких-то вещей. И о многом сейчас я сужу иначе. Это не значит, что я по-другому бы написал свои повести. Тем не менее многое видится по-другому.

Вся жизнь, в общем-то, строится на компромиссе. Если бы люди не умели находить компромиссы друг с другом, с самими собой, то цивилизация просто бы обрушилась. Люди бы уничтожили друг друга. Умение человека пойти на разумный компромисс, не поступившись при этом какими-то своими главными принципами, представляется мне важным. И в искусстве компромисс – тоже очень важный момент. Что такое развитие литературы? Это компромисс между традицией и новаторством. Многие современные писатели пытаются объявить себя новой страницей в истории литературы. Да, бывают новые страницы. Но любая новая страница имеет порядковый номер.

– Более двух столетий роль литературы для России была выдающейся. Но в ту пору не было наличествующих сегодня электронных СМИ. Как меняется эта роль в последние годы?

– В общем-то, роль литературы не изменилась. Одно время роль литературы преувеличивалась. Сейчас она резко преуменьшается. Однако влияние литературы на умы остается достаточно неизменным. Конечно, во времена, когда не было телевидения и Интернета, присутствие собственно литературы в общественном сознании было большим. Понятно, когда тургеневская девушка в зимней усадьбе читала роман, литература была для нее всем. А сейчас литература состязается с массой других носителей информации. Тем не менее у нас в России литература как была, так и осталась основным генератором идей. Все то, что говорит по телевизору какой-то ведущий, не им придумано. Это почерпнуто им из нашей великой литературы. Традиционно в России новые идеи всегда обкатываются в литературе. У немцев, может быть, в философии. А у американцев, допустим, в комиксах. А у нас в литературе. И в этом смысле ее роль нисколько не уменьшилась.

Сужу по себе. Я опубликовал в 1993 году сатирическую повесть «Демгородок», которой вызвал жуткое раздражение. Ведь тогда никому не приходило в голову, что о демократах и о процессах демократизации общества можно писать иронически. Это была священная корова, на ТВ об этом говорили с придыханием. Прошло почти десять лет, и этот иронический дискурс разговора о так называемых общечеловеческих ценностях, при которых старухи побираются по помойкам, теперь перешел на телевидение. Откуда он пришел? Что, эти глупенькие и малообразованные ведущие телепрограмм его придумали? Нет, они почерпнули это из наших книг. Может быть, этот конкретный ведущий терпеть меня не может. Но он и сам не заметил, что я его заставил думать так, как я считаю нужным!

– Из ваших слов я сделал вывод, что потребность в литературе не уменьшается. И все же, многое ли можно изменить в наше время при помощи литературы?

– Литература формирует шкалу нравственных ценностей. Например, я написал несколько книг, в центре которых образ нового русского. Я попытался его проанализировать так, как в свое время это сделал Горький в «Фоме Гордееве». Я разговаривал с одним достаточно богатым человеком, сделавшим себе большое состояние. И он мне сказал: «Ты знаешь, прочитал твое «Небо падших» и подумал: неужели же мы действительно такие мерзкие?» Понимаете, литература в России традиционно давала нравственную оценку. Причем не просто отдельному человеку, а тому или иному социальному слою. И она давала эту нравственную оценку не только с точки зрения межчеловеческих отношений. Хорошо, ты стал богатым. Но, богатея, ты фактически нанес колоссальный урон своей Родине.

– Вот только многие ли из них задаются такими вопросами?

– Да, задаются. Конечно, среди них есть полные «отморозки», у которых задача здесь «нарубить», а жить там. Но это социальная клиника. И заниматься такими людьми должны спецслужбы. В то же время среди них много нормальных людей, выросших при советской власти. Иные из этих людей имеют совершенно нормальное неатрофированное патриотическое чувство. Их государство поставило в эти условия! Осуществляя реформы, власть выстроила такую парадигму, что стать богатым, не нанеся ущерб стране и обществу, было просто невозможно! Это – сложная проблема. И об этом у меня написан ряд вещей, которые, кстати, постоянно переиздаются.

– Вам интересно разбираться в этой проблеме?

– Я не ставлю вопрос так, что вот, мол, я специально в этом разбираюсь. Я пишу жизнь своего героя – моего современника. Но поскольку я нормальный писатель, воспитанный на отечественной реалистической традиции, то, естественно, одновременно с его историей я рассказываю историю страны. А поскольку так голова затесана, что сатирическое мироощущение у меня сильное, то и сатира получается достаточно острая. И вообще, я считаю, что главная задача писателя состоит в том, чтобы попытаться понять и запечатлеть в художественных формах духовную и социальную суть своего времени. Ведь об эпохе мы судим по литературным произведениям. Плюс кино, но кино – искусство, производное от литературы. Сценарий-то пишет писатель. А режиссер лишь заставляет слова двигаться на экране.