– Во многих наших фильмах кровь льется рекой, и это никого уже не пугает. Оттого, что в фильме убили лишнего человека, автора никто не упрекнет. А вот если осмеяли человека, тут могут быть неприятности. В издательском деле сейчас достаточно сложно наложить вето на книгу, ее можно замолчать, но запретить трудно. А вот на телевидении это вполне возможно. Не пустили в эфир – и нет явления, проблемы, произведения. Но правда, как вода, дырочку найдет!

– Хотя и на книжном рынке, и на экране мы видим массу слабых произведений, серых, проходных. К сожалению, их становится все больше. Погоня за наживой убивает мастерство. Деньги позволяют тиражировать хлам и серость. Некоторые исторические фильмы на ТВ искажают действительность. Какой же цензор станет определять истинность работы?

– Здесь есть еще один момент, на который я бы обратил внимание. Кино, что там ни говори, – производное от литературы. Кино – это пьеса, поставленная силами не театра, а кинематографа. В основе все равно лежит литература, хорошая или плохая. Мой учитель Евгений Габрилович, который учил меня писать сценарии, говорил: «Юра, не слушайте дураков, твердящих про особое сценарное искусство. Это жанр литературы. Прежде была пьеса. Когда появился кинематограф, появилась пьеса для кино. Это вид литературного творчества». Кстати, Габрилович называл свои сценарии киноповестями. Поэтому если в основе кинопроизведения лежит серьезная литература, фильм по нашей традиции получится социальным. Это значит, помимо всего прочего он будет содержать художественный анализ тех социальных и нравственных процессов, которые идут в обществе. Нет, это вам не анализ самозваного телеэксперта, вызывающий зевоту. После хорошего фильма мы начинаем смотреть на мир глазами создателей ленты. А наша серьезная литература (не важно, либеральная или патриотическая) весьма скептически относится к тому, что происходит в стране. Вот этот неудобный социально-нравственный анализ, усиленный художественным воздействием, и стараются не допускать на телеэкран. Чисто идеологическая акция!

– А мне кажется, что у нас сейчас такое время, когда все могут высказывать свою точку зрения. Иные говорят дельные вещи, кое-кто несет просто бред, и последних, к сожалению, слушают. Где же наш цензор? Разве он не слышит, как не русским языком говорят с экрана? Не говорю уже о непристойностях, которые демонстрирует «ящик».

– Точку зрения можно высказать просто вслух, можно высказать в микрофон, выведенный в актовый зал, можно высказать в микрофон, выведенный на площадь, а можно высказать в микрофон, выведенный через спутник на миллионы зрителей. И эффект будет разный. Увы, последние лет пятнадцать серьезная критическая отечественная литература вообще отключена от микрофона. Слава богу, при Путине ее подключили к микрофону, выведенному на актовый зал. Уже неплохо. Кто у нас по телевизору рассуждает о том, что происходит в стране, о жизни? Это или журналисты, как правило, ангажированные, или телеведущие, тоже ангажированные, люди, которые за это получают деньги. Или, наконец, певцы и киноактеры, профессия которых заключается в том, чтобы петь или говорить придуманное другими. А люди, профессия которых заключается именно в том, чтобы мыслить, на ТВ реликт.

Почему писателя (скетчисты, выдающие себя за писателей, не в счет) почти отлучили от телевидения? Потому что в отличие от журналиста он человек независимый. Если писатель известный, у него выходят книги, как на него нажмешь? Никак. А журналист или телеведущий – фигура зависимая. Вчера был великий и ужасный Сергей Доренко. Уволили – и не стало телеведущего Доренко. Как не было. А писателя невозможно уволить из литературы, в этом отношении он человек неуязвимый. Если, конечно, он известный писатель.

– Книгоиздание стало шире, чем раньше. Но массовая литература стала откровенным ширпотребом, тиражируется в основном серость, исчезли наши, родные, герои, появились заморские, примитивные. Это же тоже влияет на нашего читателя. Вот «Гарри Поттера» читают. Взмахнули палочкой западные издатели, и по всему миру, в том числе и у нас, «Поттер» забивает магазины. Идет страшный процесс одурманивания подрастающего поколения…

– «Гарри Поттер» – это еще далеко не худший вариант. Уважаемый мной отец Кураев считает даже, что ничего особенно антихристианского в этой книге нет: детям читать можно. Мне, кстати, самому иногда хочется написать сказку для подростков. Но проблема обозначена верно. К глубокому сожалению, произошла тотальная коммерциализация издательского процесса. Поскольку книга стала серьезным товаром, для многих издателей содержание книги уже не имеет значения. Они продают продукт в яркой обложке, а что там внутри, не интересуются. Это напоминает производителей некачественных товаров. Вкладываются деньги, раскручивается бренд, имя, а потом целая орава литераторов пишет под это имя. И какое-то время этот бренд работает на дельцов. Работает до тех пор, пока эти книги не прочтет достаточно много людей. Приятель спрашивает: «Ты читал?» – Тот говорит: «Не читал». – «И не читай!» Волна, поднятая рекламой, спадает. И тогда раскручивается новый бренд. Есть другой, более надежный путь для автора. Написана хорошая книга, в нее не вкладывается ни копейки, дальше кто-то ее случайно покупает, читает. И спрашивает приятеля: «Ты читал такой роман?» – «Нет» – «Прочти обязательно!» Эта известность надежная, она приходит надолго.

– Но, согласитесь, серая книга портит читателя. Если он молод, не разбирается в литературе, со временем он теряет вкус.

– Но, к сожалению, у людей не так много времени для чтения. Совершается преступление перед культурной будущностью нашей страны. Людей сбивают с толку, не приучают к серьезной литературе. Серьезная литература должна быть хорошо написана, интересно, но при этом она обязана будить мысли, развивать человека. А вместо хороших книг нашему читателю подсовывают суррогат. Я даже называю это не литературой, а просто печатной продукцией. Кроссворд, он тоже ведь буквами пишется, но никто не скажет, что это литература. Так происходит отучивание людей, особенно молодежи, от серьезного чтения. Во многих государствах различными фондами тратятся огромные деньги на то, чтобы молодежь от комиксовой культуры вернуть к серьезному чтению. Мы имели уникального читателя, приученного к серьезной литературе. И где он? Исчезает. Точно так же как мы имели одну из лучших систем образования в мире, которую сейчас разваливаем. Для чего? И совсем плохо, что телевидение участвует в этом навязывании бездарной коммерческой или узкоэкспериментальной литературы, интересной во всей стране сотне чудаков, тому, кто занимается тем же самым. Я думаю, что это делают совершенно сознательно: думающий народ опасен.

– Хорошо, что у нас есть «Литературная газета»…

– В «Литературной газете» мы стараемся говорить с читателем серьезно. На первой полосе мы даем рейтинг книжных новинок, рекомендуем серьезную литературу. Что есть газета, рассчитанная на интеллигенцию? Она может на своих полосах обсудить новые взгляды на вещи, столкнуть мнения, попытаться найти компромисс, мы не призываем читателя поверить нам на слово, а задуматься вместе с нами. Особенность нашей газеты состоит в том, что мы даем слово всем направлениям. Мы против моноидеологии. Когда я три года назад пришел в редакцию, «Литературная газета» была чисто либеральной. И она стремительно теряла читателя. Как только мы вернули в газету авторов других направлений мысли, сохранив при этом своих авторов-либералов, читатель стал возвращаться, мы в три раза увеличили тираж издания. Ведь наш умный читатель и телезритель не исчез. Большинство из тех, кто стоял по ночам в очередях, чтобы подписаться на Платонова, чтобы купить Булгакова, никуда не делись, и они такие же умные и образованные, как были. К сожалению, произошло то, что Семен Франк называл послереволюционной варваризацией общества, когда к власти, в том числе информационной, прорвались люди в большинстве своем малообразованные и тенденциозные, сориентированные в основном на личное обогащение. И они в соответствии со своим уровнем осуществляют тинейджеризацию общества. И это в одной из самых образованных стран мира! Мы в «ЛГ» предлагаем людям взрослый взгляд на мир. А чем взрослый взгляд отличается от подросткового? Тем, что он поливалентен, полифоничен. Взрослый человек, на основе своего образования, жизненного опыта умеет понять разные точки зрения. Увы, десять лет страной правили люди с инфантильным сознанием. Им, видимо, нравились эти бесконечные – угадай мелодию, выиграй миллион, попади под розыгрыш, посиди за стеклом… Других проблем нет. Так и вспоминается незабвенный герой Марка Твена, коловший орехи большой государственной печатью.

– Вспомните, какой интерес вызывали беседы с Александром Солженицыным на ТВ. Он говорил искренне, хотел помочь стране…

– Его поэтому и убрали. Пришел взрослый, осознавший свои ошибки человек на телевидение и стал задавать недетские вопросы. И люди власти озадачились: «Зачем ты нам нужен, у нас все в порядке! У нас собственность по всему миру и нефтяные скважины фонтанируют, а ты, старый, нам о судьбах России гундишь! Надо заткнуть этот фонтан!» И заткнули…

– Вспомним Астафьева. Замечательный русский писатель, фронтовик, орденоносец. А как в последние годы его жизни спорили депутаты, повышать ему пенсию или нет. А вы говорите, что писатель для своего народа важен.