– Раз уж у нас такой разговор... скажу тебе, Манус Аспер, мы с Илаем заключили договор: он следит за своим проходом. Я сторожу здешнюю тропу.

– Судя по тому, в каком она состоянии, народу тут не много проезжает.

– Отвадили, - скромно потупился Резван.

Без всяких объяснений стало понятно, что тропа сохраняется от посторонних, чтобы самим пользоваться невозбранно. А что Резван давно по ней не ходил, так нужда не приспела.

– Илай жив?
– безразлично поинтересовался Лекс.

Следовало соблюдать осторожность. Беседа плавно свернула на вопросы, которые его весьма и весьма интересовали. Резван, однако, учитывая его прошлое, тоже легко ориентировался в оттенках смыслов.

– Тебя что интересует?
– прямо спросил бывший палач.

– Как у него дела? Как соседи? Не беспокоят ли? Что с переходом?

Дела у горцев оказались - хоть куда. Племя процветало. Женщины шептались, что вот-вот в селение пожалует долгожданный золотой як. Мужчины охотились, разводили лошадей и торговали с королевством. Дети родились теперь часто. Угроза вымирания отступила.

– Король Гуго взял их под крыло своего орла. Дань они не платят, только налог на торговлю.

– Гуго король?!

– У, да ты самого интересного не знаешь, - воодушевился Резван.
– Бывшая королева зарезала своего мужа. Еще она зарезала кого-то, не помню Саму ее убила любовница мужа. Гуго их всех похоронил и сразу женился. Говорят, его жена похожа на бывшую королеву, как родная сестра.

– И наследники есть?
– осторожно поинтересовался Лекс.

События, изложенные Резваном, не вполне укладывались в реалии, свидетелем которых он был.

– Нет.

– А королевский маг? Он так и сидит в башне?

– Говорят, раньше был какой-то. Да вроде он оказался шарлатаном.

– А единороги?

– Этих забрали. Дядя покойной королевы. Он и увез тотем обратно. Они вместе с Гуго приезжали в горы...

Энке охнул так громко, что Резван сбился, посмотрел на джинна, потом на Лекса, прикидывая что-то.

– Единороги? Вон что! Да ты не прыгай, старый шайтан. Резван тебе, может, всем в этой жизни обязан. Не встретились бы мы тогда в подземелье, я бы до гробовой доски клещи раскладывал. Ты мне, можно сказать, горизонты раскрыл.

Лекс опять глянул на Энке. Тот только пожал плечами. Жизнь вдали от шахского двора могла, конечно, изменить бывшего палача, сделав из него благородного героя. Только это была бы уже совсем другая сказка. В смысле: такое могло произойти только по большой и чистой фантазии.

Резван еще что-то говорил. Но Лекс и Энке уже глухо замолчали, дожидаясь окончания ужина. Иметь дело с бывшим царедворцем вдвойне трудно. Даже если он по сути неплохой человек, выучка свое возьмет.

Резван не сразу, но заметил напряжение и замолчал на полуслове.

– Эх!
– хлопнул он ладонью по столу.
– Хотел я с вас свой интерес поиметь, да видимо не тягаться мне с парой, где правит ангел, а едет черт.

– Какой интерес? Поясни, уважаемый Резван, - церемонно осведомился Энке.

– Не всех животных увезли на родину. Одна стельная самка осталась. Ее раньше еще подранили. Она болела. Другое дело, что ее кто-то у горцев увел.

– Ну, - поторопил старого знакомца Энке.
– Тебе-то что?

Лекс не сомневался, Резван делится секретами не только в знак старой дружбы и совсем не по доброте душевной. Скорее, сообразил, что они все равно узнают правду. Зачем умножать число недругов, тем более - таких как они - особенных?

– Что? Пусть бы рогатые кони жили у меня в лесу, - мечтательно заключил бывший палач.

Эк, куда хватил! Решил, значит, на чужом горбу в Эдем въехать.

– Единороги сами выбирают, где пастись. Только хозяйка может ими распоряжаться, - поставил точку в разговоре Лекс.

Спать разошлись далеко за полночь. О единорогах больше не говорили. Резван, не исключено, жалел о своей откровенности. С него станется, пустить в след Лексу и Энке своих "ребяток". Отыщется единорог, а там видно будет.

2

Гнедой рыл копытом и мотал головой, норовя угодить в лицо. Еще он поддавал крупом и щерил зубы. Ладно, был бы необъезженный, так нет - норов показывал.

Гуго надоело возиться со строптивой скотиной. Коня он купил недавно. Животное прекрасных статей отличалось идеальной черной мастью с синеватым отливом. На ярмарку, которая теперь проводилась четыре раза в год, привезли несколько хороших жеребцов. Королевские конюшни давно нуждались в свежей крови.

Польстился, называется. Жеребец оказался неврастеником. Мало того, что в любой момент мог заартачиться, еще и грыз перекладину в воротцах денника. Одну, полностью изгрызенную, уже пришлось заменить.