Можете ли вы привести примеры западного влияния на российский PR? Всегда ли оно позитивно? Или оно всегда негативно?

Практически любая западная модель коммуникации в России, прежде чем начала работать, претерпела значительную ассимиляцию, – утверждает Екатерина Чалова. – И теперь уже трудно сказать, чья она: западная или наша”.

"Влияние всегда позитивно, если его адаптируют умные люди, и всегда негативно, если адаптируют кретины”, — считает Игорь Богатырев.

С ним согласен и Дмитрий Гончаров: "Позитивно влияние западного опыта или негативно, зависит от того, как его применять. Если грамотно, с учетом культуры и стереотипов той или иной территории, то все будет в порядке. Если применять бездумно, то быть беде. Вообще, техники и технологии – это лишь инструмент. Как он будет использован, зависит от квалификации и профессионализма PR-специалиста”.

"Западного влияния на российский PR нет и быть не может, – утверждает Кирилл Ладыгин. – У нас совершенно иной менталитет, и если Москва еще как-то смахивает на западный мир, хотя бы внешне, то остальная Россия не приемлет западных методов и подходов в работе. Какие-то концептуальные правила, конечно, взяты на вооружение, но они были локализованы еще в начале-середине 90-х. Скажу больше, различия в мышлении настолько огромны, что американское общество и потребитель представляются среднестатистическому россиянину если не тупыми, то, по крайней мере, неглубоко мыслящими. Мы привыкли к обману, мы ничему не верим априори, и мы дико упрямы. Если сказать нам: "Стой”, – мы пойдем, даже если это будет во вред. Просто из чувства противоречия. Российское общество – это подросток, переполненный максимализмом и стремлением самоутверждения.

Если для американца вполне нормально ходить строем в офисе, вешать на стенах лозунги и внедрять прочие методы “хаббардизма”, то в России портрет директора фирмы в каком-либо ее кабинете воспринимается как дикость и неприкрытое подхалимство. Развешивание лозунгов будет сочтено одурачиванием и насильственным вколачиванием в мозг фальшивых ценностей, а “ходьба строем” – рабством. Это пример того, как западные технологии не влияют на российский PR, в частности внутренний.

Кроме того, нет смысла говорить о западном влиянии вообще. Его следует делить на типы и рассматривать в отдельности ”.

“О влиянии можно было говорить лет 15 назад, – добавляет Николай Голыгин, – когда советские специалисты по коммунистической пропаганде стали менять профессиональные установки и пошли в PR-бизнес. Это не позитивно и не негативно – это такая объективная реальность. Сейчас отечественный PR – это тот же западный много лет тому назад, когда тот еще развивался. Разумеется, без учета российских национальных особенностей и болезней роста.

Сегодня на практике влияние я вижу только в периодическом обращении российских заказчиков в западные агентства, поскольку последние имеют больший опыт и авторитет. Но это, по моему мнению, тоже временно ”.

Иное мнение у Елизаветы Савруцкой. “Я сама проходила стажировку в США и Дании (а американская профессура и по сей день ежегодно проводит у нас крайне интересные семинары по PR, включая и относящиеся к нравственной регламентации деятельности PR-специалистов) и могу сказать, что очень многое в организации и содержании учебного процесса, в том числе в сочетании в нем теории и практики, а также в регламентации деятельности специалистов в соответствии с положениями нормативных документов и нравственных принципов, необходимо использовать у нас.

Помимо этого даже понятийный аппарат PR в России сложился под влиянием американской и европейской традиций. Практика связей с общественностью в России идет по пути адаптации зарубежного опыта”, – считает она.

Сергей Голубовский уверен, что “позитивен сам факт прихода PR в Россию и Украину, однако негативно большинство попыток привязать западные наработки к реалиям наших стран”.

Василий Стоякин приводит пример положительного влияния западных технологий на украинскую PR-отрасль: “Избирательная кампания 2004 года и “оранжевая революция” показали преимущества западных технологий дискредитации над отечественными”, — считает он.

Какой вопрос, касающийся этики PR-практики, я упустила?

“Вы изначально не структурировали проблематику: этика внутри сообщества, между заказчиком и исполнителем, по отношению к обществу", – считает Василий Стоякин. Игорь Богатырев заметил, что остались в стороне взаимоотношения заказчика и подрядчика. Сергей Голубовский, также указал на то, что вопросы носят общий характер. “Неужели, задав пяток вопросов, можно претендовать на всеобъемлющий охват темы?" – спрашивает он. Марина Галепа добавляет, что не затронута финансовая сторона проблемы: "Во-первых, можно говорить о PR-бюджете (многие руководители предприятий не готовы к тому, что PR-деятельность – вещь не бесплатная). Во-вторых, об оплате услуг самого PR-специалиста. Стандартов здесь нет. Если посмотреть на государственные документы (ЕКТС – Единый квалификационный тарификационный справочник), по которым сегодня работают отделы кадров крупных предприятий, – там PR-менеджеров нет. В лучшем случае их называют референтами или пресс-секретарями. А отсюда очень важный этический вопрос: как оценивать труд специалиста по PR? Всё очень субъективно. Положение пиарщиков зачастую очень неопределенно. Масса ответственности, задачи ставятся высшим руководством, а оплата и перспектива зачастую далеки от уровня поставленных задач".

“Можно было бы коснуться того, – полагает Елизавета Савруцкая, – что уровень профессионализма и образованности PR-практиков являются этической проблемой".

"Этика должна диктоваться не сверху, – говорит Роман Смирнов, – органами власти или мудрыми мужами, а идти от рядовых специалистов, чего в нашей стране еще долго не будет, есть только гонка за наживой".

Скептически настроен Кирилл Ладыгин: «Вы не задали главный вопрос: нужна ли пиару этика? Не есть ли она искусственно выдуманное бездельниками нечто? Подумайте сами: пиарщику она не нужна, он мыслит другими категориями, работодателю – тем более, его волнуют финансовые и рыночные показатели. Потребителю? Пожалуй, хотя сама сущность пиара всегда будет граничить с надувательством, потому что не раскрывает карты, не играет в открытую, а “махинирует» и «манипулирует мнениями и настроениями». Какая может быть этика там, где мнение формируется? В свое время в среде российских газетчиков было четкое разделение на журналистов и корреспондентов. Вторые с брезгливостью относились к первым. Причина этого отношения формулировалась так: "Они не беспристрастно освещают новости, они извращают факты и преподносят версии и интерпретации, а это лишает читателя главного – знания истины”.